Нежданная песня

Глава 38

 

Песенник: Сборник, в котором содержатся ноты, слова и аккорды популярных песен. Очень полезное подспорье для музыкантов, которые играют на роялях в холлах гостиниц, ресторанах и в других местах, где публика заказывает песни, поскольку при достаточном опыте вы можете использовать содержащуюся в песеннике информацию, чтобы сымпровизировать более или менее похожую вариацию на тему той или иной песни, даже если она вам не знакома.

divider

— Уильям, мы уже пришли. — Соне захотелось ткнуть его в бок.

— Хм-м?

— Я сказала, пришли. Последний этаж, по коридору до конца, нам же сюда?

— Знаю.

Ну да, разумеется. Соня повела его от лифта через холл в зал ресторана «Высшая марка», расположенного на верхнем этаже отеля «Марк Хопкинс». Джейн, сидевшая сбоку от эстрады, сделала знак, и администратор ресторана проводила их к столику. Соня поняла, что Ричард был прав — из больших окон ресторана открывался великолепный вид на город.

Усадив Соню, Уильям опустился на стул и подозвал официантку, разносившую коктейли. В свою очередь, Соня заказала «космо».

Ее выбор вызвал у Джейн улыбку.

— Кто из героинь «Секса в большом городе» тебе ближе?

— Никто. Моя жизнь далеко не такая интересная. Я только день и ночь пашу на его милость.

Они обе взглянули на Уильяма, ожидая ответной колкости, но он, похоже, её не слышал, а его взгляд был устремлен в пространство.

— Весь день он где-то витает. — Соня говорила негромко, наклонясь к Джейн. — По-моему, это связано с тем, что Элизабет осталась у него на ночь.

Джейн взглянула на Уильяма, потом опять на Соню.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Ну а ты как думаешь? Ты же знаешь, что Ричард не умеет хранить тайны. Я уже наслышана о его рокировке с Элизабет. Он не сомневается, что в пентхаусе случилось нечто важное.

— Ты меня очень обяжешь, если сменишь тему, — холодно сказал Уильям. Оказывается, он только выглядел рассеянным.

— Простите, босс. Вы прямо окаменели, и я чуть не забыла, что вы здесь.

— А если бы меня здесь не было, то можно было бы обо мне сплетничать?

— Нет, конечно, прошу меня простить. — Соня была хорошо вышколена в вопросах субординации, но сейчас она расслабилась, потому что Джейн была сестрой Элизабет, и к тому же именно ей вчера пришлось приютить у себя Ричарда.

— Кстати о Ричарде, где же он? — спросила Джейн.

— Скоро будет, — ответила Соня. — Он в пентхаусе, у него телефонный разговор с Австралией. Обсуждает детали предстоящей поездки Уильяма, которая состоится в следующем месяце.

— А где Лиззи? — Уильям оглядывал зал. — Она сказала, что не сможет прийти пораньше, но все равно, она уже должна быть здесь. — Остальные музыканты собирались начинать выступление.

— Я уверена, она придет с минуты на минуту, — сказала Джейн. — Она звонила мне несколько минут назад и просила передать ребятам, чтобы начинали без нее. Они все равно иногда открывают программу инструментальными номерами.

— Почему она задерживается? Что-то случилось?

— Все в порядке, — успокоила его Джейн. — Просто её встреча немного затянулась, вот и все.

Принесли напитки, и Соня поднесла бокал ко рту. Хм-м-м. Что-то происходит. Надеюсь, что в раю никаких проблем.

divider

Уильям не мог не беспокоиться о Элизабет. Она отказалась от раннего ужина с ним, туманно заявив, что у нее какая-то встреча и она вечером всё расскажет. Может быть, волноваться и не стоило, но от неизвестности можно было сойти с ума.

Джейн у стойки бара разговаривала с приятельницей, и Уильям остался наедине с Соней. После нескольких неудачных попыток завязать беседу она умолкла, что вполне устраивало Уильяма, так как сейчас он был не в настроении для пустой болтовни. Как, впрочем, и для джазовой музыки, во всяком случае, если это означало присутствие у клавишных расфуфыренного Билла Коллинза. Он хотел только одного — знать, что с Элизабет все в порядке, и порадовать его могло только это.

Его упивание собственным дурным настроением было прервано низким хрипловатым голосом Шарлотты:

— Приветик, Уильям, как жизнь?

Он поднялся со стула и кивнул ей.

— С возвращением. Поездка была удачной?

— Да, за что и тебе спасибо. — Шарлотта была в Нидерландах, где проводила исследования для своей диссертации. Ее поездку оплатил фонд искусств, на который ее вывел Уильям.

— Я просто сделал несколько телефонных звонков, остальное — ты сама. — Он усадил ее и коротко представил.

— Он такой галантный, правда? — улыбнулась Шарлотта Соне.

Соня сардонически взглянула на Уильяма.

— Да, просто сэр Уолтер Рейли.

— Ага, Уильям, вот ты и попался. — Шарлотта потерла руки, глаза ее блестели. — Соня может меня просветить, какой ты на самом деле.

— Нет — если она дорожит своей работой. — Он скрестил на груди руки, сердито взглянув на секретаршу.

— Ох, перестань брюзжать, — сказала Соня, закатив глаза. — Ты же отлично знаешь, что перед посторонними я тебя всегда хвалю, а оскорбляю только с глазу на глаз.

— Добро пожаловать в мой мир, — вздохнул Уильям.

Шарлотта хихикнула, оглядывая помещение.

— А, вот там Джейн. С кем это она разговаривает?

Уильям не знал и не хотел знать. Краем глаза он заметил Элизабет, стремительно вошедшую в зал, и его затопило чувство облегчения. Она издали жестом извинилась перед музыкантами и направилась к Уильяму. Он поднялся и шагнул из-за стола, радостно глядя, как она приближается.

— Привет, — выдохнула она, подойдя совсем близко и подняв лицо. Его руки обняли ее, губы чуть коснулись губ — все-таки они были не одни.

— Я беспокоился о тебе, — прошептал он.

— Все хорошо. — Она провела пальцем по его губам. — Помада.

— Надо было так оставить. Теперь нужно еще.

— Ну, вот тебе.

Этот поцелуй получился дольше и жарче, и оторваться от него было трудней. Им обоим явно не хотелось останавливаться.

Из-за его плеча Элизабет посмотрела на сидевших за столом.

— У нас тут зрители.

— Сегодня мне все равно. Я просто рад, что ты пришла.

— Я тоже. — Она коснулась его щеки. — Но как бы мне ни хотелось весь вечер стоять тут и целоваться с тобой, ребята, должно быть, ждут, что я все-таки что-нибудь спою.

— Я знаю. Только сначала скажи, где ты была.

— Я была на консультации у психолога по поводу вчерашней ночи. Обещаю, что потом обязательно расскажу, когда будет время.

Он был очень удивлен этим ответом и хотел продолжить расспросы, но тут у них за спиной раздался веселый голос:

— Ну-ка, парочка, прекратите.

Уильяму не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто говорит.

— Пошел вон, Ричард.

— Хороша благодарность. — Ричард подмигнул Элизабет. — Я там тружусь на него в поте лица, а он говорит только: пошел вон.

— Ну, я рада, что ты сбежал из соляных копей и присоединился к нам, — сказала Элизабет. — Как дела?

— Жажда мучает.

Она повернулась к Уильяму.

— Тебе надо взять ему что-нибудь выпить. Мягкий, выдержанный солодовый виски, в хрустальном стакане, без льда.

— Уильям, я уже тебе говорил, как люблю эту девушку?

— Даже не думай. — Уильям многозначительно посмотрел на руку Ричарда, небрежно лежавшую на плече Элизабет. Это его не беспокоило — во всяком случае, не очень, — но он знал, что Ричард ждет от него реакции.

— Я все еще жду, что она наконец поумнеет и поймет, кто здесь на самом деле по-настоящему крутой и горячий кузен.

— Поверь мне, — ответила Элизабет, — эту почту я уже давным-давно получила. — Она улыбнулась Уильяму, который взглянул на Ричарда свысока.

— Мне определенно нужно выпить, — пробурчал Ричард, направляясь к бару.

Уильям повел Элизабет к столу. Поздоровавшись с остальными, она подсела к Шарлотте, торопливо говоря:

— Хочу услышать про Нидерланды все, включая то, о чем ты не писала, но мне сейчас надо идти петь, пока ребята меня не уволили. Поговорим позже, ладно?

— Я никуда не ухожу.

— Хорошо. А теперь мне пора идти работать. — Элизабет вскочила, поцеловала Уильяма в щеку и поспешила к эстраде.

— Ты давно видела Чарльза? — спросила Шарлотта у Джейн, которая вернулась к столу.

— Пару недель назад, но он приезжает на эти выходные, будет на вечеринке у Лиззи.

К ним подошел Ричард с бокалом в руке.

— Ну, брателло, вот и я. Хватит тебе одному наслаждаться обществом трех прелестных дам. Я уж не считаю то восхитительное создание, которое оставило у тебя на щеке след от губной помады. Теперь понятно, почему ты так торопился оставить меня одного в пентхаусе.

Уильям взял протянутую Соней бумажную салфетку и вытер щеку.

— Не угадал. Я просто не хотел, чтобы наши планы помешали тебе в первый раз честно потрудиться с тех пор, как ты приехал в Сан-Франциско.

— Ты отлично знаешь, что я не любитель трудиться, честно или как-то еще. — Ричард уселся между Джейн и Шарлоттой. — Кто-нибудь нас представит?

— Конечно, — сказала Джейн. — Шарлотта, это двоюродный брат Уильяма, Ричард Фитцуильям. Ричард, это наша с Лиззи хорошая подруга, Шарлотта Лукас.

— Так это вы тот двоюродный брат, о котором я столько наслышана, — сказала Шарлотта, с нескрываемым интересом разглядывая Ричарда.

— Не знаю, что вы слышали, — протянул Ричард, — но это, должно быть, правда.

— И каким это «честным трудом» вы занимаетесь?

— Он мой коммерческий директор и заноза в заднице, — сказал Уильям.

Шарлотта ухмыльнулась.

— Какой ассортимент талантов.

— О, это только те, что на поверхности, — вежливо сказал Ричард.

— Проблема в том, — бросила Соня, — что другие твои таланты — не для публичного обсуждения.

— Теперь я заинтригована, — Шарлотта наклонилась к Ричарду. — Расскажите мне еще.

Ричард тоже придвинулся к ней, глаза его блестели.

— Я бы рассказал, но больше люблю показывать, чем рассказывать.

— Это мне нравится. А когда начнется показ?

— Когда захотите. Почему бы нам за выпивкой не обсудить шансы на представление? Я бы оплатил напитки, но сегодня платит Уилл. Вообще Уилл платит всегда — очень удобно иметь его под рукой. Что будете пить? — Ричард подозвал официантку.

— «Джонни Уокер», неразбавленный.

Уильям не удивился, увидев кривую усмешку Ричарда, говорившего официантке:

— Сделайте два. — С этой же усмешкой он повернулся к Шарлотте: — Пьете виски, да еще не портите его льдом.

— Не скрою, иногда пью со льдом, но сегодня собираюсь смаковать вкус. Так вы тоже любите «Джонни Уокер»?

— Не всегда, предпочитаю 30-летний «Макаллан», но у них здесь такого нет.

— Никогда не пробовала.

— Это напиток богов.

Шарлотта и Ричард продолжали весело болтать, Соня с Джейн мирно беседовали, но они постепенно смолкли, а все внимание Уильяма было приковано к Элизабет, которая готовилась петь. Он откинулся на спинку стула, пожирая ее взглядом, и постарался позабыть обо всех своих тревогах, растворившись в ее песне.

divider

— Вы уже поговорили с Роджером?

— Да, он вчера вечером заходил, мы все обсудили и поставили точки над «I».

У музыкантов был перерыв, и Элизабет с Шарлоттой, стоя у бара, обсуждали последние события.

Элизабет взглянула на Уильяма — он одиноко стоял у окна, изучая великолепный городской пейзаж. Сегодня он казался задумчивым и печальным, но пока что Элизабет не удавалось выведать, в чем причина подобного настроения.

Она опять обратилась к Шарлотте.

— Так что же, вы с Роджером уже официально расстались?

— Не совсем. Начать с того, что мы никогда не были официально вместе. По крайней мере, не постоянно. Просто мы будем встречаться пореже, как в самом начале.

— Мне казалось, что вы начинаете привязываться друг к другу, несмотря на то, что ты это отрицала. Что-то я не припомню случая, чтобы ты так долго встречалась с мужчиной, да к тому же только с одним.

Шарлотта покачала головой:

— Причина — в отсутствии сосредоточенности. Этим летом я так погрузилась в диссертацию, что не было сил и времени смотреть по сторонам. Роджер отличный парень, он всегда был под рукой, ну и я к нему привыкла что ли. Он сказал, что наконец-то понял — с его стороны имело место то же самое. Разница только в том, что ему нравится привычный распорядок вещей, а мне нет.

— А он нормально воспринял… не знаю, как сказать. Охлаждение?

— Говорит, что да. Слава Богу, он в меня не влюблен, вот была бы неприятность. Но мы с ним друзья, у нас хороший секс, так что нам незачем полностью рвать отношения. Ну ладно, хватит обо мне. Я хочу знать, как у вас обстоят дела с Уильямом.

— Хорошо. — Сейчас Элизабет не хотелось рассказывать в деталях, это было бы слишком долго, и она пока не решила, какими подробностями можно поделиться.

— Хорошо — и только? Ходят слухи, что вы с ним провели прошлую ночь вместе.

— Ходят слухи — значит, Ричард сказал?

Шарлотта усмехнулась.

— Ну и создание этот Ричард.

— В хорошем или плохом смысле?

— И так, и так. Хотя неважно. Ты же знаешь, я перед таким устоять не смогу.

Элизабет взяла протянутый барменом стакан воды, кивнула ему в знак благодарности и снова повернулась к Шарлотте.

— Я так и догадалась. Вы как близнецы, разлученные в младенчестве.

— Близнецы? — Шарлотта поморщилась. — Надеюсь, что нет, учитывая то, чем я с ним собираюсь заняться сегодня ночью.

— И это уже между вами решено? Быстро!

— Мы об этом не говорили, но оба это знаем. Кстати, когда он возвращается в Нью-Йорк?

— В субботу, вместе с Уильямом.

— Жалко. Осталось всего три ночи, плохо, что дни у меня заняты. Ох, кстати, про дни, у тебя в пятницу ведь нет занятий?

— На этой неделе нет, а что?

— Я хочу сделать тебе подарок на день рождения и пригласить на целый день в спа. Я подумала, что в пятницу было бы отлично. Мы тебя приведем в порядок перед важной и памятной встречей с Уильямом… хотя, кажется, вчера тоже была памятная встреча. — Шарлотта заинтересованно приподняла брови.

Это точно. Элизабет притворно улыбнулась в ответ.

Шарлотта подавила вздох.

— Ты мне никогда не рассказываешь ничего интересного. Ну, так как насчет пятницы?

— Звучит восхитительно.

— Хорошо. Джейн постарается в течение дня к нам присоединиться. Мы об этом говорили до того, как она ушла домой. Она так измоталась с этим судом. Но в пятницу она сможет отдохнуть вместе с нами.

— Буду ждать с нетерпением. Спасибо, Шарли.

— Да что же еще подарить девушке, у которой все есть? Завтра позвоню тебе, договоримся о встрече.

Элизабет увидела, что остальные музыканты возвращаются на сцену.

— Похоже, перерыв кончился. Больше не буду отрывать тебя от твоего брата-близнеца.

Шарлотта крикнула ей в спину:

— Я тебе вот что скажу, если ты перестанешь его так называть, я перестану тебя спрашивать, что было вчера ночью.

Элизабет улыбнулась ей через плечо.

— По рукам.

divider

Позже этим вечером Уильям сидел, смакуя великолепный коньяк, и слушал, как поет Элизабет. Друзья уже не пытались втянуть его в разговор, и стало легче — не нужно было притворяться, что он их слушает.

Каждый раз, как они с Элизабет встречались взглядами, между ними как будто проскакивал электрический разряд. В обычный день ему было бы этого достаточно, чтобы погрузиться в лагуну счастья, но сегодня он не мог избавиться от тревожного ощущения. Со времени полуденной прогулки у него в мозгу прокручивались обрывки ее вчерашнего рассказа и тех объяснений, которые он услышал от неё сегодняшним утром, и не складывались вместе — во всяком случае, картина, получавшаяся в результате, ему совсем не нравилась.

Еще труднее было справиться с яростью, засевшей у него под ложечкой. Как он посмел так обойтись с моей Лиззи? Он не понимал, как помочь ей, но дал себе слово, что никогда больше не будет первым настаивать на физической близости. Раньше он уже несколько раз обещал это себе и в пылу страсти нарушал обещания. Больше никогда. И так плохо, что я ей напоминаю того скота; я отказываюсь вести себя, как он.

Уильям оглядел соседние столики, отмечая одобрительное выражение на лицах мужчин, наблюдавших за Элизабет. Хотя он почти свыкся с такой реакцией на остальных концертах, сегодня его это бесило. Он ничего не имел против того, чтобы ею восхищались — в сущности, он этим гордился, — но он знал, что многие здесь мысленно раздевают её, и это только усиливало негодование, кипевшее у него внутри.

Она допела песню, и музыканты пошли на очередной перерыв. Элизабет направилась к столику Уильяма, но возле сцены ее остановили какие-то гости, чтобы выразить свое восхищение.

— Простите, вы мистер Дарси? — Это была официантка, поднесшая бокал в форме тюльпана, такой же, как у него, только полный.

— Я не заказывал вторую порцию, — сказал он, жестом отпуская ее.

— Это прислали с комплиментами вон те дамы. Они мне сказали, что вы знаменитый музыкант.

— Я пианист. — Уильям повернул голову туда, куда указывала официантка, по другую сторону танцпола. Шесть женщин разных возрастов внимательно смотрели на него.

Официантка поставила перед ним бокал, янтарная жидкость в нем тихо плеснулась.

— Они ваши поклонницы и не хотят мешать вам отдыхать, просто решили угостить вас.

— Тебе следует пойти поговорить с ними, Уилл, — усмехнулся Ричард. — Это будет самое захватывающее приключение в их жизни: непосредственно ощутить на себе «Магнетическое Поле Уильяма Дарси».

Уильям стиснул зубы. У него не было никакого желания вести светские беседы с поклонницами за столиком в баре, и Ричард это знал. И все же следовало сделать какой-то дружеский жест, и он кивнул женщинам, молча подняв бокал в знак приветствия. Отворачиваясь, он услышал, как они оживленно зашумели. Быстро глянув, он увидел, что они склонились над столом, говоря наперебой.

— Ты, должно быть, завидуешь Уильяму — такое внимание от обожательниц, — сказала Шарлотта Ричарду с веселым блеском в глазах.

Соня фыркнула.

— Всего лишь семь дней в неделю.

— Не обращай на нее внимания, — сказал Ричард. — Это окаянное магнетическое поле Уильяма и в самом деле действует на дам, но я и сам не бедствую.

— Благодаря тем женщинам, которые, стремясь к Уильяму, споткнулись о тебя? — Иронично изогнув губы, Соня подняла свой бокал и подчеркнуто изящно сделала глоток.

— Не думаю, что этого ему хватает, — вкрадчиво сказала Шарлотта. — У меня чувство, что мистер Фитцуильям не много ночей проводит здесь один.

— За защитницу моей чести. — Ричард чокнулся с Шарлоттой. — Что же до одиноких ночей, признаюсь, что я — мужская версия Златовласки из сказки про трех медведей. Развлекаюсь тем, что пробую разные кровати и выбираю правильную.

— Не боитесь, что вас съест большой страшный волк? — Шарлотта со значением приподняла брови.

— Волк — это из «Трех поросят». Или еще из «Красной Шапочки». А у Златовласки был махач с тремя медведями. А почему вы спросили? Разве меня могут съесть?

Шарлотта ничего не сказала, но ее особенная улыбка в сочетании с откровенным выражением глаз ясно показывала, что предложение сделано и, судя по ответной усмешке Ричарда, принято. Уильям покачал головой, уставившись в бокал с коньяком. Лиззи не ошиблась на их счет.

На плечах Уильяма оказались чьи-то руки, и он ощутил знакомый запах жасмина. Элизабет наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Как ты тут?

— Вот теперь гораздо лучше. — Он поднялся и подвинул ей стул, но она потянула его за руку и отвела на несколько шагов от стола.

— Слушай, на сегодня я уже свободна, ребята собираются закончить инструментальными номерами, и я подумала…

— Так мы можем уйти отсюда? — План был отличный.

— Хотелось бы, но мне нужно остаться на случай, если они передумают. И так нехорошо, что я опоздала. Что, если нам найти укромный столик где-нибудь у окна, только ты да я?

— Хорошая мысль. — Уйти было бы еще лучше, но он понимал, что она ответственна перед своими музыкантами.

— Отлично. — Она обратилась к остальным. — Не возражаете, если я украду Уильяма ненадолго? Нам надо кое-что обсудить.

— Уведи его, сделай одолжение. — Ричард улыбнулся ей. — Он все равно весь вечер только и делает, что смотрит на тебя. По-моему, раза два что-то буркнул. Кстати, ты поешь просто отлично. Уилл не преувеличивал, когда рассказывал, как ты хороша.

— Спасибо. Очень мило с твоей стороны.

Соня встала.

— Как мне ни страшно произносить эти слова, я согласна с Ричардом. Уильям совершенно прав насчет тебя, и это не пустые слова. Я рада, что увидела твое выступление. А сейчас мне пора идти. Завтра рано утром я улетаю.

— Спасибо, что посетила наш город, — сказала Элизабет. — Я рада, что мы тогда вместе пообедали, я надеялась, что мы соберемся еще, но столько всего навалилось…

— Мы увидимся на День Благодарения. Может быть, найдем время вместе пообедать и заглянуть в тот магазинчик винтажной одежды в Виллидж, про который ты говорила.

— Замечательно. Приятного путешествия, Соня, до встречи.

Соня обернулась к Ричарду.

— А ты веди себя хорошо.

— У меня в планах вести себя исключительно плохо.

Уильям покачал головой. Некоторые вещи изменить невозможно.

divider

Элизабет смотрела, как Уильям уходит вместе с Соней. Он провожал ее в отель, несмотря на ее возражения, что ей не нужен телохранитель, а «Фермонт» находится тут же, через дорогу. Элизабет улыбнулась. Бесполезная трата слов.

Шарлотта, не скрывая любопытства, смотрела на Элизабет.

— Что это там еще про День Благодарения?

— Разве я не писала? — Элизабет уселась на стул Уильяма.

— Вроде бы нет.

— Элизабет собирается провести День Благодарения в нашей фамильной крепости в Нью-Йорке. — Ричард откинулся на спинку стула, слегка покачивая стакан с виски. — Ты храбрая девочка, если готова противостоять Ба на ее собственной территории.

— Твоя бабушка в самом деле такая страшная, или ты просто хочешь напугать Лиз?

Ричард пожал плечами.

— Не поймите меня неправильно, по-моему, она отличная старуха, но вообще-то довольно жесткая. А Уильям — единственный сын ее единственного сына, наследник империи, можно сказать.

— Но ведь старший внук — ты. Она что-то имеет против наследников по женской линии? — Элизабет пыталась быть объективной, но картина, которая складывалась, не слишком радовала ее.

— Не так все просто. Представь себя на ее месте. С одной стороны, дамы и господа, имеется выдающийся музыкант и послушный внук, респектабельный и почтительный, примерного поведения. С другой стороны — ветреный плейбой, которому время от времени приходится пожинать плоды своих грешков. На кого бы вы возложили большие надежды на будущее?

— Ты слишком суров к себе, — сказала Шарлотта.

— Не переживай, это ненадолго. Обычно я свой самый горячий поклонник. Но, наверное, Ба сделала правильный выбор. Кроме того, быть бездельником гораздо веселее. Уильяму приходится представлять семью в советах директоров и на невыносимо скучных приемах. Ну и на здоровье.

— Можно, я закончу твой рассказ? — сказала Элизабет. — Твоя бабушка считает, что я — неподходящая подруга для главы клана Дарси.

Ричард заколебался.

— Я бы скорее сказал, неизвестный фактор. Девушки Уильяма в большинстве были внучки или племянницы ее знакомых. Так что она настороже. Но в доме у тебя есть и поклонники — миссис Эр без ума от тебя, кроме того, ты заслужила одобрение Сони. Даже я вставлю слово в твою защиту, как бы мало оно ни значило.

— Спасибо, Ричард. Я благодарна за поддержку и предостережение.

— Просто присматриваю за Уиллом. Я так давно этим занимаюсь, что это вошло в привычку. — Он пожал плечами. — Я бы чего-нибудь выпил. Кто со мной?

Уильям вернулся к столу и встал позади Элизабет, гладя ее плечи. Она повернулась и улыбнулась ему.

— Доставил Соню в отель в целости и сохранности?

— Да, как она ни пыталась от меня избавиться.

— Может быть, у нее в планах было тайное свидание, а ты помешал. — Элизабет поднялась, посмеиваясь над озадаченным выражением его лица. — Я пошутила, глупыш. Пойдем, найдем столик.

Они расположились в углу, как можно дальше от всех.

— Выпьешь чего-нибудь? — спросил он.

— Похоже, ты бы мог со мной поделиться. С каких пор ты начал пить с двух рук, по-македонски? — Она кивнула на два бокала с коньяком, которые он принес с собой.

— Какие-то поклонницы прислали мне добавку — вон те женщины. И можешь не спрашивать, я не подошел поболтать с ними и не собираюсь, так что не трать время впустую, пытаясь уговорить меня это сделать.

— Я и не думала тебя уговаривать, — сказала она, подавив в себе вспышку досады на его резкий тон. Уильям обычно не срывал на ней раздражение, сейчас же это только доказывало, что его что-то беспокоит, и следовало поговорить об этом, чтобы помочь ему. Он всегда противился прямым вопросам, но его часто можно было разговорить, начав с безобидной темы. Она беспечно заговорила:

— К тому же, ты сегодня уже сделал доброе дело поклоннице, когда так любезно отнесся к Дженне.

— Кто это Дженна?

— Моя студентка по классу вокала. Которой ты дал автограф.

— Ах да, конечно.

— Она тебя просто обожает, и ты не можешь представить, как много это для нее значило.

Уильям взял Элизабет за руку.

— Я посмотрел на нее и как будто увидел тебя в шестнадцать лет, когда ты ждала моего автографа. Жаль, что я тогда тебя не заметил и не заговорил.

— В общем, она потрясена, и я очень горжусь своим замечательным парнем. — Она сделала гримасу. — Ох, нет. Ко мне привязалась та песенка из «На юге Тихого океана» и не скоро отвяжется — знаешь, «Я влюбилась в замечательного парня». Не удивительно, если вспомнить, сколько раз я ее слышала на репетициях.

Она бы разозлилась на его ослепительную улыбку с ямочками, не будь она так невероятно соблазнительна.

— Но ведь это и правда так, верно, cara?

Она громко фыркнула в притворном возмущении, но не могла не улыбнуться.

— Ну, раз уж ты сам так говоришь. — Она поцеловала его. — Да, это и правда так.

— Не трудно было, да?

Он улыбался еще шире, и она поздравила себя с успехом своего плана. Он вернул ей поцелуй, нежно коснувшись губами.

Они замолчали, и Элизабет забрала один из его бокалов, не спеша вдохнув аромат прежде, чем пригубить содержимое. Уильям любил после неторопливого обеда посидеть с бокалом коньяка, и хотя для нее вкус этого напитка был слишком ярким, она уже потихоньку приучилась ценить его насыщенный аромат.

— Ты и правда говорил Ричарду и Соне, что я хорошо пою?

— Да, а почему ты спросила?

— Не знаю. Просто это не очень на тебя похоже.

— Я горжусь тобой, Лиззи, так что, конечно, сказал им, как ты талантлива. И ты знаешь, как я люблю слушать твое пение.

Она сжала его руку.

— Готов даже подглядывать в дверную щелку, чтобы меня послушать.

Его лицо смягчилось нежной улыбкой.

— Твоя песня сегодня утром была прекрасна.

— Я знаю ее довольно давно, но сегодня она была для меня как новая. Благодаря тебе, я прочувствовала каждое слово.

Он взял ее руки в свои. Их глаза встретились, и она ощутила, как его внимательный взгляд проникает ей прямо в душу. Когда-то ей становилось от этого неуютно, но сейчас только радовало. Когда он заговорил, его голос был слегка хриплым.

— Ты заметила меня задолго до того, как допела?

— Вообще-то еще даже до того, как начала петь.

— Ты все это время знала, что я там?

— Я тебя ждала. Думала, может быть, ты зайдешь, если тебя не слишком задержат на совещании.

— Минуточку. Так ты знала, что я иногда смотрю, как ты репетируешь?

Ее глаза заискрились, и она сжала его руку.

— А как ты думаешь, почему дверь аудитории всегда открыта, когда ты приходишь?

— Но как…

— Один раз я тебя там увидела, месяца полтора назад, ты прятался за дверью. Я чуть было не окликнула тебя, но, похоже, ты не хотел, чтобы тебя заметили. Я решила, что, если бы ты хотел, чтобы я знала, что ты там, то сказал бы что-нибудь.

— А я-то думал, что так хорошо прячусь, — сказал он жалко.

— Я решила, что минимум, что я могу сделать — это подыграть тебе. Я знаю, тебя расстраивает, что я не пою для тебя, когда мы одни. А ведь ты всегда с готовностью соглашаешься играть для меня.

— Конечно, соглашаюсь. Я ведь редко когда не получаю за это очень… горячие… поцелуи. — Он касался губами ее губ вслед за каждым из последних трех слов.

— Определенно, мы оба в выигрыше, — тихо сказала она. Сейчас, казалось, у него поднялось настроение, и она решилась на пробный шар. — Мне показалось, что тебя что-то беспокоит. Ты не хотел бы об этом поговорить?

Сначала он не ответил, глядя по сторонам.

— Я бы лучше подождал, пока мы не останемся одни. Уйти бы сейчас.

— Прости. — Она посмотрела на часы. — Еще почти час. Но если ты не хочешь оставаться…

— Если ты будешь здесь, я тоже буду здесь. Но раз уж мы заговорили о том, что будет потом, я надеялся, что ты опять останешься у меня. Просто чтобы я мог обнять тебя во сне, больше я ничего не жду.

— Как ни странно, у меня с собой в машине сумка со сменой одежды, на случай, если ты пригласишь.

— Восхитительное предвидение.

— Ну, сегодня утром я же согласилась с твоим тридцатилетним планом. Единственное — в семь у меня урок вокала, отработка, так что мне придется вставать ужасно рано.

— Это ничего, хотя я, может быть, попробую тебя уговорить сказаться больной и остаться в постели.

— Я знаю, мне трудно будет бороться с искушением. — Она высвободила одну руку и пальцем провела по его щеке. — Достаточно будет посмотреть на господина на соседней подушке, и я никуда не захочу идти.

У нее перехватило дыхание от его сияющей улыбки и шаловливого блеска в глазах.

— Тогда я сделаю все возможное, чтобы быть неотразимым, чтобы ты не смогла уйти от меня.

На самом деле тебе ничего не нужно для этого делать.

Уильям отпустил ее руки и откинулся на спинку стула, потягивая коньяк. Элизабет решила, что ей хочется бокал вина. Оглядывая зал и решая, подождать официантку или самой пойти к стойке, она заметила, что за их прежним столом никого нет.

— Кажется, Шарли и Ричард ушли. Ты не видел, как они уходили?

— Странно. Могли бы подойти попрощаться.

— Потом скажут, что не хотели нам мешать, но спорим, они просто ждали, пока ты и Соня удалитесь, чтобы сбежать вдвоем.

— Интересно, что подумал Роджер. Он, наверное, видел, как они уходили.

— Если верить Шарли, все нормально, по крайней мере, теоретически. Они, кажется, пришли к соглашению, что останутся друзьями, но дружить будут эпизодически.

Она взглянула на Роджера, сидевшего за ударной установкой. Он покивал ей и что-то проговорил, но она не могла разобрать. Она извинилась и прошла по залу, остановившись неподалеку от ансамбля, пока они заканчивали пьесу.

Роджер нахмурился.

— Малышка, что ты до сих пор здесь делаешь? Мы с Джимом специально переставили номера, чтобы тебе тут не болтаться весь вечер.

— Глупости. Я в составе группы и буду здесь до конца.

— Вот замечательное отношение к делу, Элизабет, — вставил Билл Коллинз. — Я в восхищении от твоей обязательности, хотя, разумеется, и не ожидал от тебя меньшего.

— Да пошел ты, Коллинз, — оборвал его Роджер, что удивило Элизабет. Обычно Роджер терпимо относился к человеческим слабостям Билла. — Незачем им с Уиллом здесь торчать.

— Я согласен с Роджером, но, может, прекратим дискуссию? — спросил Джим Пеннингтон, перехватывая поудобнее гриф контрабаса. — Нам платят за то, чтобы мы играли, а не болтали.

— Прошу прощения, мистер Пеннингтон, — пропела Элизабет. Джим был в группе неофициальным поборником дисциплины, будучи по профессии директором школы. Еще один участник группы, Уоррен Блэк, улыбнулся Элизабет, но ничего не сказал.

— Серьезно, Лиззи, — сказал Роджер. — Иди отдыхай остаток вечера.

— Ладно, спасибо. И от Уильяма тоже спасибо.

divider

Как только лифт тронулся, Уильям притянул Элизабет к себе.

— Наконец-то одни, — прошептал он ей в губы. Он ждал этого с той минуты, когда услышал, как она утром поет в консерватории.

Их поцелуй продолжался девятнадцать этажей и прервался только в холле отеля. Уильям быстро двинулся через изысканно обставленный зал широкими шагами, подгоняемый нетерпением.

В дверях Элизабет схватила его за руку.

— Подожди, я за тобой не успеваю. У меня ноги короче, и к тому же ты не на шпильках.

Уильям остановился.

— Прости. Я хочу поскорее остаться с тобой наедине, вот и все. А что, если я тебя понесу? — Он шутил, но, если подумать, мысль была неплохая.

— Мне кажется, безопаснее будет, если я пойду ногами. Просто не беги, и только.

Они вместе вышли из отеля в холодный ночной воздух.

— Думаешь, я не смогу тебя нести? Хочешь проверить?

Она взяла его под руку.

— Пойдем, супермен, пока красный не загорелся.

Вместе они перешли улицу, быстро добрались до подземной парковки, чтобы забрать ее сумку, и направились к его дому. Как только они оказались в лифте, он поставил сумку на пол и поднял Элизабет на руки, как ребенка.

— Это должно меня поразить? — спросила она. Сжала губы, стараясь не улыбаться, но в глазах плескался смех.

— Я просто демонстрирую. — Уильям крепко ее поцеловал, и, покорно вздохнув, она обвила руками его шею. Когда двери лифта открылись, он поставил ее на ноги. — Ну, поразил? — спросил он.

— На самом деле, меня не нужно носить на руках, но то, как ты целуешься… это всегда производило на меня впечатление.

— Тогда я буду и дальше производить на тебя впечатление. — Он запустил ладони в ее волосы и снова завладел ее губами, на этот раз более требовательно. Она прижалась к нему с тихим стоном, он еще сильнее обнял ее, и по его телу прошла волна жара.

Двери лифта закрылись, и Элизабет со смехом отстранилась от него.

— Если мы не хотим всю ночь кататься в лифте, может быть, нам лучше выйти? — Она потянулась к кнопкам лифта, чтобы открыть дверь.

Они вышли на площадку, и он взял ее сумку невзирая на заверения, что она сама может ее нести. Его тревога еще не рассеялась окончательно, но он не мог придумать лучшего противоядия, чем спокойный и обстоятельный разговор, за которым должно будет последовать повторение вчерашней ночи.

divider

Через десять минут Уильям и Элизабет опять ждали, когда откроются двери лифта, теперь уже на площадке. Обоим было неловко, что выражалось в некоторой суетливости: Элизабет перебирала пояс своего плаща, Уильям теребил пуговицу на рукаве. Он пытался отделаться от неких непрошенных и крайне неуместных образов, стоявших перед глазами, и по беспокойному выражению ее лица видно было, что она занята тем же.

Уильям взял ее за руку.

— Лиззи, прости.

— Ты не виноват.

Приехал лифт, и они шагнули внутрь.

— Но он же мой двоюродный брат.

Элизабет пожала плечами.

— А она моя подруга. И вообще, у них точно такое же право находиться здесь, как и у нас. Зря мы не подумали, что такое может случиться.

— Для Ричарда секс обычно — «игра на выезде», это его собственные слова, и я бы скорее предположил, что они отправятся к ней.

— Но пентхаус ведь совсем рядом, а они, видимо, очень спешили.

Уильям фыркнул.

— Это уж точно.

Войдя в пентхаус, они первым делом увидели одежду, разбросанную от передней до хозяйской спальни, дверь которой была закрыта. Видимо, Ричард посчитал, что кровать в его комнате маловата для такого случая, и проявил готовность смириться с агрессивно-цветочной отделкой в покоях своей матушки.

Хотя вряд ли он тратит время на изучение обоев. Громкие и все усиливающиеся стоны и крики, слышные через дверь, развеяли остававшиеся сомнения как по поводу происходящего там, так и о том, кто в происходящем участвует.

— Я не ханжа, — сказала Элизабет,— но есть некоторые вещи, которые о своих подругах просто лучше не знать.

— Как и о родственниках.

Кроме того, что оба не могли прийти в себя от смущения, испытанного от такого поворота событий, всё равно не стоило пытаться вести тихий спокойный разговор так близко от эпицентра землетрясения. Они торопливо ретировались и сейчас опять оказались в холле, на выходе.

— Может быть, поедем к тебе? — спросил Уильям.

Она виновато сморщила носик.

— Джейн, наверное, все еще готовится к судебному заседанию. У нее очень трудное дело об опекунстве. Боюсь, мы ей помешаем, тем более, что вчера ночью мы уже отвлекли её тем, что ей пришлось нянчиться с Ричардом.

Они вышли из дома и остановились.

— Мы бы ей не помешали, если бы зашли в твою комнату и там остались.

— Дело в том… — Элизабет замолчала и вздохнула. — После того, что только что было там, наверху, я бы все время думала о том, что в гостиной сидит Джейн, пока мы с тобой в спальне. Не то чтобы мы тоже так шумели или, если уж на то пошло, делали то же самое, но подумай, вдруг кто-то из нас повернется во сне, кровать скрипнет, и она подумает, что… Я не очень хорошо объясняю, я знаю.

— Ты хочешь полного уединения. — Уильяму нетрудно было понять, что она чувствует.

— Вчера ночью я знала, что мы одни, и все было по-другому, как будто мы спрятались ото всех. А у нас с Джейн никогда не было правил относительно ночных гостей, в основном оттого, что, пока я здесь живу, ни одна из нас не приводила мужчин на ночь.

— Только тогда, когда я спал на диване.

— Я имею в виду, не приводили в свою постель. Только ты спал на диване, и, конечно, Ричард у меня в комнате прошлой ночью.

— Он с удовольствием хвастался, что провел ночь в постели моей подруги.

— Не сомневаюсь, его ужасно веселит, что он в ней спал, а ты — нет.

— Он этого не знает, во всяком случае, я ему не говорил. Это его не касается, и никого не касается, кроме нас.

— Я об этом думала. Он, наверное, спрашивал Джейн про нас, но она ему отвечает только в общих чертах. — Она зябко повела плечами и плотнее завернулась в плащ.

Он привлек ее к себе.

— Ты замерзла, и нам надо решить, куда мы идем.

— Я бы могла просто пойти домой, а завтра бы мы встретились.

— Нет. — Уильям уже начал смиряться с тем, что ему придется сегодня спать одному, но еще не хотел отпускать ее.

— Хотя, если подумать, завтра такой трудный день. Но я хочу тебе рассказать про свою встречу. Знаешь, почему бы нам не положить сумку обратно ко мне в машину и не вернуться снова в «Высшую Марку», посидеть, пока не закроют? Там сейчас наверняка почти никого нет, а ребята нам не помешают.

— Даже Коллинз?

— Он из тех, кто рано ложится и рано встает. Ты, должно быть, заметил, что как только мы заканчиваем выступление, он тут же за дверь. Не думаю, что он будет там болтаться после того, как они доиграют.

Уильяму представлялась только одна альтернатива — подойти к гостиничной стойке и взять номер; но под тем, чтобы пригласить женщину в гостиницу, скрывался совершенно определенный подтекст, и он побоялся, что Элизабет могла воспринять это неправильно.

— Хорошо. Пусть будет «Марка».

divider

К облегчению Уильяма, предсказания Элизабет полностью оправдались. В холле ресторана почти никого не было, и они легко нашли удобный диван в темном уголке, вдали от других гостей. Тихая джазовая музыка создавала умиротворяющий фон для спокойного разговора. Хотя Уильям надеялся, что вечер завершится по-другому, могло быть и хуже.

— Ну, — сказал он, откдываясь на подушки с чашкой кофе без кофеина, — расскажи мне про свою сегодняшнюю встречу.

— Ладно. Сегодня утром, пока мы еще не встали, я думала кое о чем, особенно о «возвратах в прошлое». Я пробовала некоторые техники аутотренинга, про которые читала в интернете, и мне казалось, что это помогает, но очевидно, что впереди еще долгий путь. А дело в том, что я наношу вред не только себе, это влияет еще и на тебя.

— За меня не волнуйся. Со мной все в порядке. — Он произнес эти слова ради нее, хотя они не являлись абсолютной правдой.

— Только не надо мне говорить, что мои проблемы не причинили тебе много боли и разочарований. Ты заслуживаешь лучшего. Мы оба этого заслуживаем.

Она замолчала и потянулась за кофе. Уильям молча смотрел в свою чашку. Она была права. Он действительно заслуживал лучшего, и, хотя ему было стыдно в этом признаться, думал об этом не в первый раз. Он не обвинял ее, конечно же, она нуждалась в его заботе и поддержке, но он ненавидел Майкла еще и за это.

Элизабет продолжала.

— Ну вот, и на перемене я позвонила в центр помощи изн… женский кризисный центр, чтобы узнать, с кем конкретно я могу поговорить. И сегодня во второй половине дня, после занятий, я встречалась с одной из их консультантов. Она даже специально задержалась на работе, чтобы принять меня.

— Ты впервые в жизни обратилась к психологу?

Она кивнула.

— Джейн давно пыталась меня заставить это сделать, но я думала, что справлюсь сама. Я всегда была уверена в своих силах, ну ты и сам это знаешь. Кроме того, я хотела навсегда забыть о происшедшем и никогда больше к этому не возвращаться.

— Но раз у тебя были «возвраты в прошлое» и другие проблемы…

— Знаю. Вместо того чтобы вспоминать о них в кабинете у психотерапевта, я переживала их в других ситуациях. Но мне просто невыносимо было думать о том, насколько он унизил меня, или признаваться кому-то, какой я была жалкой, доверчивой дурой. Легче было притворяться, что все это ровным счетом ничего не значит. И хотя я не всегда принимала самые умные решения, мой подход не был таким уж неправильным. Ведь все это время я не пряталась по темным углам. Я много работала, получала удовольствие от жизни, у меня всегда было много друзей…

— Конечно. Пожалуй, чуть ли не первое, на что я обратил в тебе внимание — насколько ты полна энергии и жизни. Наверное, это и было то, что я сразу увидел в твоих глазах.

— И меня не постоянно мучили «возвраты в прошлое». Я бы не хотела, чтобы ты так думал. Я хочу сказать, поначалу было очень тяжело, и самый ничтожный пустяк мог меня выбить из колеи. На последнем курсе в колледже мне пришлось просить себе одноместный номер в общежитии, потому что я боялась, что мои крики от ночных кошмаров могут разбудить соседку по комнате. Но постепенно все наладилось. Время от времени возникали проблемы, но в основном я контролировала себя. Только недавно я сделала шаг назад.

— Из-за меня — от того, что я тебе о нем напоминаю. — Ее признание подтвердило худшие страхи Уильяма. — И это значит, что каждый раз, когда ты на меня смотришь, ты будешь думать о нем и о том, что он сделал.

— Но во многом это происходило от того, что я неправильно судила о тебе, и…

— Нет. Дело не только в этом. Как же я могу коснуться тебя и не думать, что могу тебя испугать? Как же я могу быть с тобой, любить тебя, если в любой момент у тебя может начаться приступ паники от того, что твоё подсознание заместило меня им?

— Этого уже не случится. Я больше не позволю этому случиться, никогда. Прости меня.

— Я тебя не виню. Я прекрасно понимаю, что ты ничего не могла с этим поделать. Но я сегодня весь день думаю об этом, и… — Он тяжело вздохнул и подался вперед, уперев локти в колени.

— Так ты из-за этого сегодня такой задумчивый?

Он кивнул.

— Я так и вижу, как ты лежишь там, в моей постели, и тебя всю трясет. Я даже не мог к тебе прикоснуться, от этого стало бы еще хуже.

Элизабет погладила его по спине.

— Я знаю, и поэтому сегодня встретилась с психологом. Я не допущу, чтобы это стояло между нами.

— Но ведь этого же не происходило у тебя с другими, ну, может быть, только кроме самого первого. А со мной — происходит.

— С какими другими? Не понимаю.

— С другими мужчинами, с которыми ты встречалась до меня. Я могу себе представить, что ты, должно быть, тяжело восприняла первый раз после Майкла, но ты же сказала, что со временем все наладилось… до этих пор. Значит, это все-таки из-за меня.

— Уильям, нет. Послушай меня. Когда я говорила о том, что все наладилось, я имела в виду — вообще, в моей жизни. А что до других мужчин, то… других не было.

Он резко выпрямился и уставился на нее.

— Что?..

— Если бы вчера вечером мы дошли до конца, это и был бы первый раз после Майкла.

— Но… ведь с тех пор прошло шесть или семь лет?

Она кивнула.

— За все это время ты первый, из-за которого мне захотелось рискнуть.

— Но… — Уильям только медленно покачал головой.

— Почему в это так трудно поверить?

— Ну, просто… все мужчины, которые обращали на тебя внимание и хотели быть с тобой… неужели ты никем из них не заинтересовалась?

— Смотря что ты имеешь в виду под «заинтересовалась». Я встречалась то с одним, то с другим, их было не так уж много, но достаточно. Но как только мужчина хотел от меня большего, чем поцелуи, я немедленно порывала с ним.

Уильям изумленно смотрел на нее. Ему, конечно, приходил в голову и такой вариант, но он отбросил его, считая невозможным.

— Я и не представлял, что для женщины типично так долго избегать секса после изнасилования.

Элизабет вздрогнула, но все же ответила.

— Не знаю, насколько я типична. Вряд ли в мире найдутся две женщины, у которых подобная ситуация вызвала бы абсолютно одинаковую реакцию. Но мы с консультантом это обсудили и пришли к выводу, что после случая с Майклом у меня остались нерешенные проблемы, связанные с контролем.

Уильям обнял ее за плечи, а она продолжала говорить:

— Майкл получил, что хотел, против моей воли, и я не могла этому помешать. Я никогда не любила, чтобы мною распоряжались, но после этого стала еще чувствительнее, если на меня давили и пытались подчинить, особенно в отношении секса. Это не только раздражало меня, но казалось угрозой. Но если я сама бросала парня, то я как бы была в безопасности… и контролировала ситуацию.

— Я об этом думал со вчерашнего вечера. Хочу извиниться перед тобой за все случаи, когда навязывал тебе то, к чему ты не была готова.

— Иногда ты меня пугал, но, за исключением того раза в Нью-Йорке, я держала себя в руках. — Она взяла его руку, переплетя свои пальцы с его. — И знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что есть еще одна, более серьезная причина, почему у меня ни с кем не было близких отношений после… той ночи. По-моему, сначала должна возникнуть любовь, а потом уже секс, а не наоборот. Я всегда так считала — не хочу делиться чем-то настолько интимным и сокровенным с кем-то, если не люблю его и не уверена, что и он тоже меня любит. Порой в колледже мне казалось, что я единственная девственница во всем кампусе, но я ждала любви. — Она вздохнула, постаралась улыбнуться, но натянутая улыбка тут же исчезла. — К сожалению, я ждала недостаточно долго.

Уильям ничего не сказал, но его пальцы скользили ласковым, утешающим движением вдоль ее руки и плеча.

— Так что после этого я построила стену вокруг своего сердца, да еще нацепила сверху колючей проволоки. Я продолжала верить в любовь, но на этот раз мне уже нужна была железная уверенность. А потом появился ты.

— И совершенно тебя озадачил.

На этот раз улыбка смягчила ее взгляд, и она тихонько поцеловала его в подбородок.

— Никогда и ни с кем я не чувствовала себя так, как с тобой. Временами я хотела полностью отдаться уносящему меня потоку счастья, но тут же прошлое напоминало о себе, и я замирала. Может быть, поэтому я казалась то горячей, то холодной. Мое тело, сердце и разум постоянно боролись друг с другом.

— И кто же в конце концов победил?

— Ну, это самая приятная новость. Они заключили мирный договор — они все согласились, что ты… ну ладно, я произнесу это еще раз. Ты замечательный парень. Эта песня теперь будет вечно крутиться у меня в голове.

Уильям улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

— И всё это ты вынесла из разговора с психологом?

— Не совсем. Я и так почти все это знала. Но не знала, как мне расправиться с призраками прошлого, и как раз в этом она мне помогла.

— Как, например?

— В следующий раз, когда у меня случится «возврат к прошлому», она посоветовала мне постараться изменить картину. Вместо того чтобы видеть то, что произошло на самом деле, она велела мне представить в этой ситуации кого-то, кому я доверяю, кто мог бы остановить Майкла или даже не дать ему начать. Надеюсь, ты не возражаешь — на эту роль я выбрала тебя.

Казалось несколько нелепым чувствовать такое удовлетворение при мысли, что его воображаемый двойник станет ее защищать — но Уильям ощутил именно это.

— Конечно, не возражаю. Я бы все отдал, чтобы так оно и было на самом деле.

Она вздохнула.

— Я тоже. Но все равно, теперь я почти что с нетерпением жду очередного «возврата», представляя себе, как ты от души отвесишь Майклу хорошего пинка под зад.

Они вместе расхохотались.

— По-твоему, я сам об этом не думал?

— Я уверена, что страховое общество «Ллойд», или где там у тебя застрахованы руки, было бы в восторге, — поддразнила она.

После этого они замолчали. Над ними плыла расслабляющая мелодия «Какой океан глубокий», голова Элизабет склонилась на плечо Уильяма. Ему хотелось пригласить ее танцевать, но он молчал — уж больно уютно им было сидеть в укромном уголке, да и усталость давала себя знать. Когда музыка стихла, он вспомнил еще об одном.

— Ты говорила, что завтра у тебя трудный день. О чем это?

— Я очень занята, — сказала она. — Рано утром урок вокала, да еще вечерняя группа — рабочий день получится часов пятнадцать. Обычно по четвергам у меня бывает свободное время во второй половине дня, ты знаешь, мы с тобой иногда гуляем по территории университета. Но завтра у меня весь день забит встречами, заседаниями, уроками… это будет просто кошмар.

— То есть ты хочешь сказать, что мы завтра увидимся только поздно вечером.

— Боюсь, что да. И это будет действительно очень поздно. В довершение всего, после занятий мне нужно будет встретиться с одной студенткой.

— Ничего не имею против, при одном условии.

— Каком?

— Захвати с собой зубную щетку и смену одежды.

— А Ричард?

— Его не будет, об этом я позабочусь. После сегодняшнего безобразия за ним должок.

— Он может сказать то же самое о вчерашнем вечере.

— В любом случае, обещаю, что мы будем одни. Останешься у меня на ночь?

— С радостью.

Несмотря на такой горячий отклик, он сразу же пустился в заверения.

— Еще раз говорю, я предлагаю просто так и ничего не жду. Ты знаешь мои чувства и чего я хочу, но пока ты не будешь готова к следующему шагу, я буду счастлив просто быть рядом с тобой, как прошлой ночью.

— Немного найдется таких чутких мужчин.

— Надеюсь, что это неправда, но если меня считают лучше многих, я не стану возражать.

Элизабет тихо засмеялась.

— Не возражаешь? Да ты без этого жить не можешь. — Она поцеловала его в щеку и растопила его напускное негодование, коснувшись губами его губ. Потом отстранилась с виноватой улыбкой. — Это ужасно, как я тебя мучаю, да?

— Это уж точно. — Он наклонился к ней за легким поцелуем, но ее рука чуть прижала его затылок и задержала губы нежно и надолго.

Уильям поднял голову, улыбаясь и глядя в ее ласковые зеленые глаза.

— Нам лучше остановиться.

— Я забыла, что мы не одни. Вечно ты на меня так действуешь.

— Взаимно. — Он поцеловал ее в лоб.

— Ну, посмотрим. Теперь, когда я тебя помучила, буду нудеть. Тем более, что есть прекрасный повод — вечер пятницы. Расскажи мне еще что-нибудь.

О подробностях назначенного на пятницу празднования дня рождения Уильям упорно — или, с точки зрения Элизабет, упрямо — умалчивал.

— Я уже сказал, что заеду за тобой в семь и мы будем ужинать в пентхаусе.

— Ну, пожалуйста. Хоть что-нибудь намекни про меню, я ведь уже догадалась, что ты запланировал что-то необычное. Ты говорил, миссис Хилл не будет, значит, она приготовит то, что можно потом разогреть?

— Ладно, маленький намек. Кое-что она приготовит, но основное блюдо… привезут.

— Поняла! Доставка. Баранина из «Большой Четверки»? Или что-то из «Чарльз Ноб Хилл»?

— Придется тебе потерпеть. Но раз уж заговорили про «Чарльз Ноб Хилл», я должен тебе кое-что сказать.

Она взглянула на него и отхлебнула кофе.

— Ну?

— Мне придется завтра там ужинать с Энн. Я отказался от двух приглашений Кэтрин, и у нее возникли подозрения, так что мне пришлось пригласить их обеих на ужин. Кэтрин сказала, что занята, но от Энн отвязаться было уже невозможно.

— Как ты думаешь, Кэтрин про нас уже знает?

— Вряд ли такие сплетни достигают изысканных покоев декана, разве что Коллинз донесет. Но ты, кажется, уверена, что он молчит ради тебя.

— Ну ладно. — Элизабет нахмурилась и сжала губы. — Но как же Энн? Неужели она ничего не слышала?

— Возможно, и слышала, но матери она не скажет. Ее единственное средство защиты от диктата матери — не давать ей информации.

— А ты уверен, что Энн тобой не интересуется? Может быть, она ничего не имеет против планов матери захомутать тебя.

Уильям пожал плечами.

— Я не уверен в чувствах Энн, знаю только, что она не хочет, чтобы мать постоянно вмешивалась в ее жизнь. Но она ни разу ничем не дала понять, что считает меня больше, чем другом. Ты не очень будешь сердиться, что я иду с ней на ужин?

— Нет, нисколько. Ты сделал так много, чтобы заслужить мое доверие, что я не собираюсь ревновать.

— Спасибо. Забыл сказать, что Роджер хотел подойти. Ему нравится, как готовят в «Чарльз Ноб Хилл», а по четвергам мы с ним обычно ходим по джазовым клубам.

— Кстати про Роджера, вот и он.

Уильям взглянул на Роджера, который подходил к их столику, укоризненно качая головой.

— Что это вы здесь делаете? Терпеть не можете оставаться наедине?

Меньше всего Уильяму хотелось объяснять, что в пентхаусе сейчас происходят гедонистические любовные игры с участием его кузена и почти бывшей подруги Роджера, но никакой благовидный предлог придумать не получалось. К счастью, вмешалась Элизабет и спасла положение.

— Ведь здесь лучший барабанщик Сан-Франциско, куда же нам еще идти?

Роджер усмехнулся.

— Ну ладно. Не мое это дело. Но раз уж ты здесь, Уилл, не хочешь к нам присоединиться на маленький джем-сейшн? Мы закончили, и Билл собирается уходить, но бар пока не закрывается.

— Вот хорошая мысль! — Искренний восторг Элизабет был заразителен. — Вы уже так давно собирались это сделать.

— И, может, с помощью парочки болевых приемов, убедим девушку спеть песню, — сказал Роджер, кивая на Элизабет.

— В таком случае я с вами, — сказал Уильям. Он часто представлял, как будет ей аккомпанировать, хотя в его мечтах они были одни и не совсем одеты.

— Ох, даже и не знаю, — проговорила Элизабет, вставая и шутливо поднимая на ноги Уильяма. — Разве аккомпанировать певице не ниже твоего достоинства?

Уильям лукаво улыбнулся.

— Вот как я на это смотрю: это не я буду тебе подыгрывать, а ты будешь мне подпевать.

— Ты неисправим.

Все трое подошли к сцене, где Билл Коллинз запихивал ноты в старый кожаный портфель. Он в витиеватых выражениях распрощался с Элизабет, попроще — с остальными музыкантами и только кивнул Уильяму со странным выражением пренебрежения и подобострастия одновременно.

Уильям уселся у рояля, а Элизабет устроилась рядом с ним на банкетке, с лицом, светящимся от предвкушения. Он взял несколько аккордов, чтобы почувствовать инструмент, и решил, что он приемлем. Со времен Джуллиарда с Чарльзом он не играл в джазовом коллективе, и, глядя, как Роджер усаживается за барабаны, опять почувствовал радость тех дней. Классическая музыка помогала ему выразить самые глубокие чувства, но джаз давал возможность расслабиться.

— Что будем играть? — спросил Роджер.

У Уоррена Блэка зазвонил мобильный, он вытащил его из кармана и посмотрел на номер.

— Это моя жена. Начинайте без меня, я скоро. — Он отошел в угол зала.

— Наверное, мы все знаем джазовые стандарты, — сказал Уильям, — так что если выберем один из них, что-нибудь должно получиться.

— «Осенние листья»? — предложил Джим.

Уильям пожал плечами.

— Я не возражаю. Соль-минор? — Роджер и Джим приготовились играть и выжидательно посмотрели на него. Он тихо задал темп, и они заиграли*.

divider

Элизабет была в восторге от того, чем обернулся этот вечер. Обычно Уильям занимался музыкой в одиночестве. Ежедневно он занимался часами, обычно за закрытыми дверями. Даже когда он выступал с симфоническими оркестрами перед тысячными аудиториями, его статус солиста давал ему особое положение. Но джазовая музыка, исполняемая вместе с другими, была совместным творчеством, и ей было приятно видеть, что ему это нравится.

Уильям, Роджер и Джим искусно перебрасывали друг другу музыкальную тему, а песня плыла себе свободно. Элизабет оставалось только слушать и восхищаться, и она сосредоточилась на руках Уильяма, которые легко и уверенно летали по клавишам, и на очевидном удовольствии, которое мягко светилось в его глазах.

Заключительные звуки были встречены аплодисментами Элизабет и немногих еще не разошедшихся гостей. Бармен поднял вверх большие пальцы рук и крикнул от своей стойки:

— Вам бы надо уволить того парня, а этого оставить!

— А то мы против, — ответил Роджер, улыбаясь Уильяму. — Ну ладно, что дальше? Давай сюда, Уоррен. Только возьми инструмент, любой из своей немалой коллекции. — Они называли Уоррена человеком-оркестром за то, что он владел многими инструментами.

Потом они исполнили энергичную интерпретацию «Черной магии», и Элизабет не удержалась, чтобы не отбивать ногами ритм. Когда они закончили, Роджер сказал:

— Ну, теперь очередь Лиззи, да?

Уильям улыбнулся ей.

— Определенно.

— Хорошо, — она вскочила на ноги. — И я знаю, что хочу спеть — нашу новую песню. Уильям ее еще не слышал.

Роджер подавил смешок.

— Ничего себе. Интересно, почему именно ее?

Она положила руки Уильяму на плечи.

— Мы ее репетировали, но еще не выучили хорошенько. Джим, у тебя нигде не записаны аккорды, чтобы Уильям посмотрел?

Джим, отложивший свой бас и настраивавший гитару, протянул потрепанный песенник. Элизабет открыла его на нужной странице и поставила перед Уильямом.

— Я ее пою в соль-мажоре.

Он игриво поглядел на нее через плечо.

— Ты кого-то конкретного имела в виду, когда выбрала эту песню?

— Возможно, — промурлыкала она. — Но об этом можно потом. — Одну руку она оставила у него на плече, и музыканты заиграли вступление к «Я схожу по тебе с ума».

How glad the many laddies, from millionaires to caddies,
Would be to capture me.
But you had such persistence, you wore down my resistance.
I fell, and it was swell.

You’re my big and brave and handsome Romeo.
How I won you I shall never, never know.
It’s not that you’re attractive, but, oh, my heart grew active
When you came into view.

I’ve got a crush on you, sweetie pie.
All the day and nighttime, hear me sigh.
I never had the least notion that I could fall with so much emotion.

Could you coo, could you care
For a cunning cottage we could share?
The world will pardon my mush,
‘Cause I’ve got a crush, my baby, on you.

This isn’t just a flirtation,
We’re proving that there’s predestination.

I could coo, I could care
For a cunning cottage we could share.
The world will pardon my mush,
‘Cause I’ve got a crush, my baby, on you.**

[Сколько парней, от миллионеров до простых ребят,
Меня завоевать хотят.
Но ты был так настойчив и сломил мое сопротивление.
Я сдалась, и это было прекрасно.

Ты мой большой, отважный и красивый Ромео.
Никогда не пойму, чем я тебя заслужила.
Не потому, что ты красив, но сердце мое дрогнуло,
Когда я увидела тебя.

Я схожу с ума по тебе, мой сладкий,
Вздыхаю день и ночь.
Никогда не знала, что могу так сильно любить.
Хочу, чтобы ты построил для нас
Чудесное гнездышко, где мы были бы вместе.

Кто-то подумает, что я говорю чепуху — ну и пусть,
Потому что я схожу с ума по тебе, любимый.
Это не простое увлечение,
Мы предназначены друг другу.

Я бы устроила для нас
Чудесное гнездышко, где мы были бы вместе.
Кто-то подумает, что я говорю чепуху — ну и пусть.
Потому что я схожу с ума по тебе, любимый.]

Когда песня кончилась, обольстительное выражение лица Уильяма и взгляд, остановившийся на ее губах, не оставляли никаких сомнений в том, что случилось бы потом, будь они одни. Она провела руками по его плечам, а он прислонился к ней спиной. Это было все, что они могли себе позволить в присутствии музыкантов.

— И почему нам так не нравилась аранжировка? — спросил Джим. — Здорово получилось.

— Потому что за роялем был Уилл, а он — совсем другое дело, — сказал Роджер. — Серьезно, Уилл, почему бы тебе не остаться здесь насовсем и не играть с нами? Мы бы имели немалый успех, и, по-моему, Лиззи не возражала бы, если бы ты постоянно был рядом.

Это уж точно. Элизабет с готовностью согласилась подумать над возможностью возвращения в Нью-Йорк, но ее огорчало, что придется выбирать между любимым человеком на одном конце страны и семьей — и родным местами тоже — на другом.

К ним подошел менеджер зала.

— Самое лучшее оставили под конец, — заметил он. — Я бы с удовольствием оставил вас здесь играть на всю ночь, но пора закрывать, мне надо отпускать персонал по домам.

— Конечно, — сказал Джим. — Спасибо, что пригласили нас… надеюсь, как-нибудь еще позовете.

— Мы вам дадим знать. Хорошо поработали сегодня.

divider

Через двадцать минут оборудование группы было погружено в микроавтобус Роджера, а Уильям с Элизабет второй раз за вечер вышли из отеля. По дороге к парковке оба почти ничего не говорили. Утомление после долгого, полного событиями дня давало себя знать, и Уильяму приходилось подавлять зевоту.

Когда они подошли к машине, он шагнул ближе к ней, руками легко проводя по плечам и рукам. Она поежилась.

— Замерзла? — спросил он, нежно обнимая ее.

— Немножко, но меня бросило в дрожь не от холода.

— О… — Его руки пробежали по ее спине, притянули ближе, он склонился к ее лицу. Она прильнула к нему, и Уильям потерял всякое представление о времени, пока целовал её, наслаждаясь нежностью ее рта и податливостью ее тела. Когда наконец их губы разомкнулись, она, коротко вздохнув, уткнулась лицом ему в шею, и они продолжали стоять, обнявшись, растворяясь в окутавшей их близости.

Наконец она подняла голову.

— Мне надо ехать, — прошептала она. — Не хочу уходить, но уже очень поздно.

— Ты точно не сможешь вырваться завтра на обед?

— Хотела бы, но, чтобы все успеть, мне придется пожертвовать и обедом, и ужином.

— Но я тебя точно увижу после вечерних занятий?

— Если только ты не будешь в это время развлекать Энн. — Казалось, она говорит серьезно, и на секунду он почувствовал себя неуютно, но потом заметил озорную искорку в ее глазах.

— Исключено. К тому времени, когда у тебя закончатся уроки, я буду уже дома.

— Тогда ладно. Я позвоню тебе, как только закончу.

— Буду ждать. Но сегодня мне будет очень одиноко в моей постели.

Она вздохнула и погладила его по щеке.

— А ты уверен, что сможешь уснуть в этом гнезде разврата?

— Может быть, найду ночную аптеку и куплю себе беруши. Но должны же эти двое наконец выдохнуться, может быть, они уже устали.

— Надеюсь, хотя я бы свою следующую зарплату на это не поставила.

Уильям чуть было опять не спросил, можно ли переночевать у нее, видя, что она явно не хочет с ним расставаться. Нет. Это именно то, что я дал себе зарок не делать. Если она передумает, то пригласит меня сама. Я не буду давить на нее.

Он опять поцеловал ее, и какое-то время после она смотрела в его глаза с задумчивым выражением, наполнившим его надеждой. Но вместо приглашения, которого он так ждал, она скользнула за руль своей машины, улыбаясь ему с явным сожалением.

Он прислонился к открытой дверце машины.

— Хочу, чтобы ты увидела меня во сне, cara.

— В этом можешь не сомневаться.

Она послала ему воздушный поцелуй, трогаясь с места. Он шел следом, пока она не выехала на улицу, и стоял, следя, как вдалеке растаяли габаритные огни.

Как же дождаться завтрашней ночи?

------
* «Autumn Leaves», композитор — Джордж Косма. Исполнитель — Уоррен Бернхардт (с Джеем Андерсоном и Питером Эрскином); название альбома — «So Real», © 2003, Dmp.

** «I’ve Got a Crush on You», слова и музыка Джорджа Гершвина и Айры Гершвина. Исполнительница — Кристиан Нолл; название альбома — «The Ira Gershwin Album», © 2001.

 

Рояль