Глава 4
Элизабет торопливо шла по широкому изящно оформленному коридору к Террасному залу Риц-Карлтона. Она задержалась, приводя в порядок прическу, и была уверена, что гости уже собрались на предсвадебный ужин. Как только она подошла к комнате, приглушенный звук негромких разговоров, раздающийся изнутри, был пронзен взрывом хохота.
Китти и Лидия вывалились через тяжелую дубовую дверь, чуть не сбив Элизабет с ног.
— Лиззи! — Лидия подняла стакан с пивом в импровизированном тосте. — Все хотят знать, где ты была.
— Привет! — Элизабет отшатнулась от струи пены, стекающей с края стакана Лидии. — Куда вы идете?
— О боже! Здесь так скучно, мы хотим уйти, — простонала Лидия. — Но один официант сказал нам, что в танцевальном зале заводная вечеринка, и мы собираемся прорваться туда.
— Вы не можете просто так ворваться на частную вечеринку! — воскликнула Элизабет.
— Мы можем делать все, что захотим. Идем, Китти, давай же!
— Подожди, Лидс. Сначала мы поговорим с Лиззи, а потом пойдем.
— Ну, ладно, — проворчала Лидия.
— Как дела в Лос-Анджелесе? — спросила Элизабет.
— Классно! Фантастические вечеринки и полный набор роскошных парней. Обожаю ходить на пляж — сколько же там крепких тел. Как тебе мой загар?
— Я говорю о твоей деловой карьере.— Лидия не изменилась, хотя это было и не удивительно.
— А, ты об этом. Вроде, нормально. Прослушивания, агенты, работа, всё, как обычно. — Знаешь, Лиззи, тебе нужно оставить мрачный Нью-Йорк и попробовать Лос-Анджелес.
Элизабет вздохнула.
— Лидия, я уже объясняла. Меня не интересует карьера кинозвезды, как тебя. Я — актриса музыкального театра. А Нью-Йорк— лучшее место для этого.
Лидия пожала плечами:
— Твое дело. — Она сделала большой глоток пива.
— Мама видела тебя с пивом? — спросила Элизабет. — Ты недостаточно взрослая, чтобы пить.
— Маме все равно, я ж не за рулем. А бармен не заметил. Я просто наклонилась и позволила ему заглянуть в мое декольте.
Покачав головой, Элизабет повернулась к другой сестре:
— А как твои дела, Китти?
Китти отдала свое пиво Лидии и обняла Элизабет.
— Привет, Лиззи. Рада видеть тебя.
— Я слышала, ты собираешься работать с Джейн после окончания.
Китти посещала юридические курсы при колледже DeAnza и должна была получить степень помощника адвоката.
Китти хихикнула, забрала свой стакан с пивом и осушила его.
— Угу. Я собираюсь переехать в город и жить там со своими друзьями. — Она повернулась к младшей сестре. — Тебе нужно приехать ко мне, Лидс. Мы можем собираться вместе и классно развлекаться, как раньше, до того, как ты перебралась в Лос-Анджелес. Вспомни тот вечер прошлым летом перед твоим отъездом?
Лидия взвизгнула.
— О, боже! Это был обалденный вечер! Ты помнишь тех парней, которые привязались к нам? Тех, которые танцевали, как роботы? — Она начала изображать их, размахивая руками и дергаясь всем телом.
— Лидия, прекрати вести себя как идиотка! — сказала Элизабет. — И осторожнее, а то прольешь свое пиво на кого-нибудь.
Китти расхохоталась:
— Она уже почти пролила его на того высокого сексапильного красавчика — друга Чарльза. Того, который пялится на всех, и молчит. Дарси — так его зовут, правда?
Элизабет закрыла глаза, сделав короткий вдох.
— Уильям Дарси? Лидия, ты пролила пиво на Уильяма Дарси?
Лидия закатила глаза.
— Н-е-ет, — протянула она, в раздражении. — Китти же сказала — «почти». Но, если бы я что-нибудь пролила на него, я бы с удовольствием вылизала бы все это. Китти права, он — супер. Бьюсь об заклад, он — жеребец высшей лиги.
— Почему ты так считаешь? — слова вырвались у Элизабет прежде, чем она успела подумать.
— Ну, сообрази, Лиззи,— фыркнула Лидия.— Подключи воображение. Во-первых, он играет на рояле, так?
— Ну да,— хихикнула Китти. — Мама говорила и говорила о нем в машине, пока мы ехали сюда, помнишь?
— Не знаю, я не слушала,— Лидия небрежно махнула рукой.— Таким образом, он — музыкальная натура. Ну, знаешь, артистичен, эмоционален, возможно, легко возбуждается. Держу пари, он по-настоящему страстен.
— Прости, что разочарую тебя, — сказала Элизабет. — Но сегодня я общалась с ним, и он показался мне достаточно холодным. Я не видела, чтобы он «легко возбуждался».
— Возможно, потому, что он не видел того, ради чего стоило возбуждаться.
— Лидия! — воскликнула Китти. — Ты не права. Я думаю, Лиззи прекрасно выглядит сегодня.
— Да, — Лидия пожала плечами. — Но, знаешь ли, Лиззи, тебе следовало бы немного показать кое-что — здесь и там.
— О, я думаю, ты показала более чем достаточно за нас обеих.
Элизабет бросила презрительный взгляд на платье Лидии с глубоким вырезом, открытой спиной, открывающее и подчеркивающее каждый изгиб её тела.
Китти фыркнула и, поперхнувшись пивом, закашлялась.
— Ну, в таком случае, не обвиняй меня, если я соберу всех сексуальных парней сегодня вечером. У нас с тобой первоклассный природный материал,— Лидия взглянула на свою пышную оснастку, а затем на грудь Элизабет, подняв брови,— но я, в отличие от тебя, знаю, как пользоваться этим.
— Лидия, почему ты всегда стараешься быть такой грубой? — спросила Элизабет, скрестив руки на груди.
Вместо ответа Лидия топнула ногой и набросилась на Китти:
— Когда ты прекратишь кашлять!
— Я не могу… Я захлебнулась пивом. Я не притворяюсь, — захныкала Китти между приступами кашля.
— Как ты действуешь мне на нервы, — бросила Лидия. — Но, тем не менее, я не закончила с Уильямом Дарси. Мистер Жеребец. Так как он играет на пианино, у него должна быть хорошая ручная сноровка, ловкость, или как это там называется?
— Проворство рук, — вздохнула Элизабет.
— Да, вот именно. Ну и, таким образом, он умеет хорошо пользоваться своими руками. И, возможно, не только на рояле. Если вы улавливаете мою мысль.
Китти, которая почти прекратила кашлять, прохрипела:
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. М-м-м!
Глаза Элизабет сузились, когда она взглянула на Лидию:
— Ты закончила, наконец?
— Нет, я ещё не подошла к лучшей части.
— Я знаю, что буду сожалеть, о том, что спросила, но все же, в чем состоит лучшая часть? — Элизабет удивлялась самой себе, почему она продолжает поддерживать измышления Лидии по поводу скрытых талантов Уильяма.
— Ну, взгляни на очевидное. Во-первых, он очень высок. И разве ему не нужны большие руки и длинные пальцы, чтобы играть все эти фантастически сложные музыкальные произведения?
Элизабет хмуро взглянула на Лидию:
— Но каким образом это должно быть связано с остальным?
— А таким! Это, возможно, означает, что и остальное его снаряжение достаточно велико. Держу пари, он оснащен, как конь.
Лидия взвизгнула и зашлась в приступе хохота.
— Лидия! — Элизабет задохнулась, её лицо вспыхнуло. — Ты отвратительна!
Лидия пожала плечами:
— Ну, извини, что я не такая скромница, как ты. Держу пари, мне сегодня будет веселее. Пойдем, Китти. Мне нужно ещё пива. Возможно, я найду способ пролить его на колени Уильяма Дарси. Это было бы так весело. Другая вечеринка можети подождать.
Девушки повернулись и заспешили обратно в танцзал. Элизабет медленно последовала за ними. К своей досаде, она не могла избавиться от мыслей, вызванных комментариями Лидии. Она с усилием отгоняла возникающий в её мыслях образ обнаженного Уильяма. Глубоко вздохнув, она открыла дверь в Террасный зал.
К несчастью, попытки сохранить самообладание оказались тщетны, потому что первым, кого она увидела, войдя в зал, был Уильям Дарси. Он стоял в одиночестве в углу, глядя в сторону двери, с бокалом белого вина в руке. Она взглянула на длинные пальцы, охватывающие бокал, и её щеки вспыхнули. Взгляды молодых людей встретились на мгновение, он посмотрел надменно и холодно, а затем рассеянно отвел глаза.
Элизабет сдержала вздох и тут увидела Джейн, стоящую в другом конце зала, возле стеклянной двери во внутренний двор отеля. Облегченно улыбнувшись, Элизабет направилась к ней.
Уильям наблюдал, как Элизабет проходит через зал, чтобы присоединиться к Джейн и Чарльзу. Он видел, как Джейн представляет Элизабет родителям Чарльза, его сестре Луизе Хёрст и мужу Луизы Гордону. Он был полностью поглощен её изящными движениями, её светлой улыбкой и её музыкальным голосом. Он задумчиво улыбнулся, когда представил, как он проходит через зал и присоединяется к разговору. Почему бы и нет? Ты знаком со всеми. Просто подойди и присоединись к компании. Но оказалось, что в этот момент его ноги были не в состоянии подчиниться рассудку.
Что ещё хуже, головная боль, которая досаждала Уильяму все утро, вернулась. Он подумал, что очередной приступ был неизбежен: после долгого дня усталость нарастала, несмотря на короткий отдых после обеда. Он поставил бокал на ближайший столик, полез в нагрудный карман и нашел маленькую упаковку ибупрофена, которую купил в аэропорту. Быстро забросил четыре капсулы в рот. Уильям решил, что не следует смешивать большую дозу анальгетика с алкоголем, поэтому проглотил капсулы, оставив бокал с вином на столике.
Осторожно массируя лоб, он наблюдал за Элизабет, которая разговаривала с Хёрстами. Он не мог не заметить, насколько комфортно она чувствовала себя в то время, как он стоял, нелепый и заброшенный, в своем одиноком углу.
Сразу после прихода Уильям коротко поздоровался с Бингли и Хёрстами. Затем Чарльз представил его тете и дяде Джейн и некоторым участникам джаз-ансамбля. После этого он так и простоял в этом углу, потягивая паршивое белое вино и поглядывая на дверь. Он не мог окончательно признаться себе, что ждет Элизабет, пока его пульс не зачастил, когда она вошла в зал. Её волосы были все ещё слегка растрепаны после поездки на Z3, и это делало её ещё более привлекательной.
Благодаря многолетней практике посещения публичных сборищ Уильяму не составило труда сохранить равнодушный вид, когда он увидел её. Он заставил себя отвернуться, решив, что будет лучше, если она не заметит его интереса к ней.
С момента прибытия на обед всё убеждало его в том, что, как бы привлекательна она ни была, это не та женщина, которая подошла бы ему.
Например, её сестры. Они чудовищны. Уильям слышал хриплый хохот, звучащий из бара, где две девицы открыто флиртовали с барменом. Он с неприязнью посмотрел на одну из них, в платье, которое уже ничего не оставляло воображению. Вторая было одета несколько скромней, но обе были вульгарны и несносны — визжащие, хихикающие, слишком много пьющие, ведущие себя совершенно постыдно. Слава богу, его сестра Джорджиана никогда бы не повела себя подобным образом. Никакого воспитания. Очевидно, Беннеты совершенно не занимались своими дочерьми.
Да, и её мать вряд ли достойна похвалы. Она сидела за столом недалеко от него, беседуя с миссис Филипс, тетей Джейн. По заговорщическим покачиваниям их голов, перешептываниям и любопытным взглядам в его сторону, он догадался, что они сплетничали о нем и состоянии его семьи.
Он закрыл глаза и вновь помассировал лоб, молясь, чтобы головная боль прошла. Когда он открыл глаза, то увидел, что Чарльз обеспокоенно смотрит на него. Чарльз извинился перед Элизабет и Хёрстами и присоединился к Уильяму в его углу.
— Эй, Уилл, ты в порядке?
Уильям кивнул:
— Я устал, только и всего.
— Ты выглядишь измученным. Долгий день, да? — Чарльз сочувственно улыбнулся.
— Почему ты не все рассказал мне о Элизабет сегодня утром?
Чарльз сощурился:
— Прости?
— Элизабет преподает в колледже в Нью-Йорке, она скоро получит степень магистра по музыке, и у неё ангельский голос. Но ты просто сказал, что она хочет выступать на Бродвее. Я ожидал встретить лишенную таланта, стремящуюся к известности девчонку.
- Я пытался рассказать тебе все, но ты постоянно прерывал меня.
— Я?
— Да. Ты старался уверить меня, что я был идиотом, предположив, что тебе может понравиться Элизабет.
Уильям проглотил это замечание. Он не помнил, чтобы прерывал Чарльза, но подумал, что, вероятно, так и было. Неловкие попытки Чарльза сводничать были унизительны для Уильяма. Когда кто-либо предлагал ему возможные кандидатуры для знакомства, он чувствовал, что они жалели бедного, одинокого холостяка, который сам не может найти себе женщину. Он ненавидел, когда его жалели, и постоянно сталкивался с необходимостью объяснять, что не желает и не нуждается ни в какой помощи.
— Думаю, я принял всё слишком близко к сердцу. Ты знаешь, что она слышала наш разговор?
Чарльз кивнул.
— Джейн что-то говорила об этом. - Любопытство блеснуло в его глазах:
— Гм-м. Очевидно, я не был таким уж идиотом.
— Что ты имеешь в виду?
— Не такая уж это была бредовая мысль, что тебе может понравиться Элизабет. Тебе она нравится, не так ли?
Уильям с трудом принял легкомысленный тон.
— Мне нравится она. Мне нравится Джейн. Мне нравится её подруга Шарлотта. Это ничего не значит.
— О, я думаю, значит. Неудивительно, что ты так быстро согласился подождать её в церкви и подвезти сюда.
— Я выполнял обязанности шафера, пытаясь помочь тебе. — В голосе Уильяма прозвучало самодовольство, но он постарался избежать пристального взгляда Чарльза.
— Хорошо, — усмехнулся Чарльз, — Если это так…
— Да, это так, — Уильям вложил в этот ответ всю силу убеждения, на которую был способен.
— Наверное, тебе все равно, раз она тебе неинтересна, но я думаю, Джейн посадила вас рядом за столом.
— Да, посадила, — быстро ответил Уильям и, вздрогнув, понял, что он сказал.
Чарльз присвистнул:
— Ага, попался! Ты проверил карточки на столах, не так ли?
Уильям одарил Чарльза надменным взглядом, молча пытаясь собрать клочья своей изорванной гордости, насколько это было возможно.
— Ладно, отпускаю тебя с крючка. Но я не понимаю, почему ты не можешь просто признаться, что увлечен ею. Почему бы и нет? Она умна, у неё есть чувство юмора и хотя, может быть, мне не следовало говорить этого о будущей золовке, у меня чуть глаза из орбит не вылезли, когда я увидел её в церкви.
Уильям не смог сдержать улыбку в ответ на слова Чарльза:
— У меня тоже, — признался он печально.
Чарльз похлопал Уильяма по спине и кивнул:
— Ладно, мне нужно пойти и проверить, как поладили Джейн и мои родители. Почему бы тебе не поговорить с Элизабет вместо того, чтобы торчать здесь в одиночестве?
Чарльз пошел через зал, по пути останавливаясь, чтобы поболтать с гостями. Уильям заметил, что Элизабет закончила разговор с Хёрстами и стояла в одиночестве у бара. Собрав все свое мужество, он направился в её сторону. Когда он подошел, бармен подавал Элизабет бокал вина, задержав на ней оценивающий взгляд, который привел Уильяма в бешенство. Она поблагодарила бармена, улыбнулась Уильяму и ушла, прежде чем он успел вымолвить хоть слово. Подавленный, он ретировался в свой угол.
Это нелепо! Я веду себя, как влюбленный дурак. У меня нет причины ходить следом, тоскуя и заглядывая ей в глаза, словно её кокер-спаниель. Он попытался собраться и, выпрямившись во весь рост и расправив широкие плечи, почувствовал себя несколько лучше. Сейчас он должен определить, что делать дальше.
Пока Уильям обдумывал варианты, дверь в танцзал распахнулась и вошла Шарлотта Лукас. Лицо Элизабет засияло от удовольствия, и она быстро направилась к подруге.
Так, это сработает, — подумал Уильям. — Я поговорю с ними обеими. Таким образом, я буду вежлив с подружками невесты, ничего более. Шафер должен это делать, вероятно, это даже входит в его обязанности.
Он увидел, что две женщины направились к бару, чтобы взять выпивку для Шарлотты, и вновь бесстрашно двинулся в том же направлении.
Он надеялся, что бармен не заметил, что его приближения к бару начинают совпадать с маршрутами Элизабет.
— Привет, Уильям, — тепло встретила его Шарлотта.
— Привет, Шарлотта. Привет, Элизабет. — Он посмотрел на Элизабет, которая казалась маленькой и хрупкой рядом с высокой подругой. Она кивнула в ответ, слегка улыбнулась, но ничего не сказала.
Уильям мужественно продолжал. Если он не может придумать, о чем говорить с Элизабет, по крайней мере, он может поговорить с её подругой. Эта стратегия хорошо сработала в церкви.
— Шарлотта, твое платье подружки невесты готово?
— Да, я получила его. Им пришлось расшить подол, чтобы оно хотя бы закрывало колени.
Элизабет рассмеялась, и Уильям удивленно взглянул на неё.
— Платье подружки невесты обычно длиной до пола, — объяснила она. Он усмехнулся шутке, наслаждаясь блеском глаз Элизабет, когда она смеялась.
— Как тебе понравилась поездка на Z3? — спросила Шарлотта.
— Уильям рискнул головой и конечностями и позволил мне сесть за руль. — Элизабет сказала это с притворной серьёзностью.
— Итак, Элизабет, это означает, что ты наконец-то рассталась с водительской невинностью, не так ли? И все благодаря Уильяму, — Шарлотта ухмылялась с двусмысленным блеском в глазах.
Уильям понимал, что замечание Шарлотты, по-видимому, относилось к первой в жизни Элизабет поездке на спортивной машине, но в его мыслях пронеслись прежние эротические видения того, что он делал с ней на капоте Z3. Внезапная горячая волна прошла по телу. Пожалуйста, нет, только не это снова, умолял он свое изменчивое либидо, обведя невидящим взглядом комнату, и с трудом сглотнул.
— Возьмите, мэм, — бармен подал Шарлотте бокал, — Черный Джонни Уокер со льдом.
Элизабет пожала плечами.
— Не понимаю, как ты пьешь эту гадость. Пойдем, присядем где-нибудь и поболтаем. Увидимся, Уильям.
Удрученный Уильям остался в одиночестве возле бара. Элизабет ясно дала понять, что ему не стоит присоединяться к ним. Ну что ж, план не сработал. Он взял у бармена стакан газированной воды и пробрался обратно в свой угол.
— Итак, что происходит между тобой и Уильямом Дарси?
Элизабет уставилась на Шарлотту:
— О чем ты говоришь? Ничего не происходит.
Шарлотта многозначительно кивнула.
— Да, понятно. Ну-ну, Лиз. Я знаю тебя с 13 лет. Даже не пытайся отрицать.
— Серьезно, ничего не происходит.
— И поэтому он не мог отвести от тебя глаз в церкви? И минуту назад в баре? Или прямо сейчас? — Шарлотта украдкой повернула голову в сторону, где стоял одинокий Уильям, не отрывая от них глаз.
— Если он смотрит на меня, то, возможно, чтобы найти больше недостатков.
— Вздор, — бросила Шарлотта. — Я наблюдала за ним во время репетиции. Не думаю, что он слышал хоть одно слово, сказанное священником. Он был полностью поглощен тобой. Думаю, что он не на шутку влюбился.
— Ну да, как же. Мы же говорим об Уильяме Дарси. Знаешь, о том, которого «Ньюсуик» назвал «Секс-символом классической музыки». И чего бы ему хотеть от меня?
— Многого. Полно, Лиз, не обманывай себя. У тебя есть чувство юмора. Ты умна. У тебя есть голос, который может растопить каменное сердце. И у тебя есть тело, которое может свести мужчину с ума. Хотя из-за твоей манеры одеваться вряд ли кто-нибудь догадывается об этом.
— Не начинай.
— Я просто хочу, чтобы ты прекратила выстраивать вокруг себя преграды для мужчин.
— То, что я не одеваюсь, как шлюха, не означает, что я выстраиваю преграды для мужчин. У меня все прекрасно. У меня хорошая жизнь, и я счастлива.
— Г-м-м, — все это не убедило Шарлотту. — Когда в последний раз у тебя был парень?
— Определи понятие «парень».
— Молодой человек, с которым бы ты встретилась хотя бы четыре раза. Заметь, я устанавливаю довольно низкую планку.
— Не помню. Я слишком занята, у меня много работы.
— Два месяца назад, четыре, шесть?
— Ну… больше, я думаю. — Элизабет нахмурилась, словно раздумывая над вопросом. — Возможно, год назад или чуть больше.
— И как долго ты встречалась с ним?
— Месяц или два.
— Вау, какие длительные отношения. И как долго ты встречалась с ним до того, как переспать?
— У меня не было с ним секса, — ответила Элизабет, смущенная оборотом, который принимал разговор.
— И он не пытался затащить тебя в постель?
— Пытался. Как раз после этого я и перестала с ним встречаться.
— Потому что он хотел секса?
— Да, но я была не готова. — Элизабет начала раздражаться. До сих пор она допускала эти пикантные вопросы, но Шарлотта была на грани того, чтобы переступить границы их дружбы. — Пора сменить тему разговора.
— Ещё нет. Это важно. Как давно у тебя был секс с мужчиной?
— Я не хочу это обсуждать, — оборвала Элизабет.
— А я думаю, что нам нужно это обсудить. Мы с Джейн беспокоимся за тебя. Джейн слишком тактична, чтобы толкнуть тебя на такие разговоры. Я — нет, так что говори. Как давно?
Элизабет несколько секунд смотрела на Шарлотту перед тем, как ответить.
— Хорошо. Это было давно.
— Как давно? Только, пожалуйста, не говори, что этого не было с тех пор, как…
— Это было давно, — Элизабет отрезала, давая понять, что тема исчерпана. — И я не собираюсь быть более определенной.
— Лиз…
— Послушай, ты считаешь нормальным иметь случайный секс. Я — нет. И прошло много времени с тех пор, как я встречалась с тем, кто мне на самом деле нравился. А когда я… ладно, — Элизабет умолкла, опустив глаза, и тихо вздохнула.
— Я знаю, — мягко сказала Шарлотта. — Но это было давно. И вокруг столько прекрасных мужчин, посмотри.
— Возможно, но, мне кажется, я не способна никого из них выделить.
— Итак, ты надела пояс невинности? Это неестественно.
— Для меня было бы неестественно броситься в физические отношения с тем, кого я едва знаю.
— Но хотя бы иногда, разве тебе не хочется схватить первого попавшегося парня, бросить его и поплясать на его костях?
Элизабет мягко улыбнулась.
— Да, Шарли, я думаю о сексе. И столь же часто, как и все, я представляю его себе. Но мне придется ждать до тех пор, пока я найду того, кого полюблю и кто полюбит меня, того, кому я смогу доверять.
— Но как ты собираешься найти его, если ты избегаешь мужчин?
— Я не избегаю мужчин. У меня много друзей среди них.
— Друзья — это хорошо. Но тебе нужно просто трахнуться.
— И я полагаю, ты возьмешь на себя миссию найти мне подходящую кандидатуру?
— Миссия выполнена. Уильям Дарси. «Секс-символ классической музыки». Я думаю, там — отличные данные. — Шарлотта многозначительно подняла брови.
— Ты так же испорчена, как Лидия. Только что она выложила передо мной свои доводы, почему Уильям, я цитирую… «пылкий жеребец в постели».
Шарлотта кивнула с довольным видом.
— Умная девочка. Упоминала ли она его длинные пальцы и то, что их размер может касаться и других… приспособлений?
Элизабет уставилась на Шарлотту, качая головой.
— Не знаю, у кого из вас двоих более непристойное воображение.
— Хотелось бы надеяться, что у меня. Мне же надо поддерживать репутацию. Но знаешь, что бы ты ни думала о Лидии, она знает пару-другую вещей о мужчинах. Намного больше, чем ты. Может быть, следует провести ручное обследование и узнать, правы ли мы с ней насчет Уильяма.
— Обследуй сама, если тебе так хочется. Ты — именно та, которой он мог бы заинтересоваться, а никак не я.
— Хотелось бы, чтобы это было правдой. Он самый сексуальный парень из всех, кого я встречала. И сверх того, он кое-что знает о голландской живописи 17 века. Но хочет он именно тебя. Поверь мне.
— Шарли, правда, ты не понимаешь. Я не интересна ему, и он не нравится мне.
— О, пожалуйста! Не я ли была той, которую затаскивали на каждый его концерт в те два лета в Интерлокен, когда он приезжал туда? Ты была без ума от него.
— Вот именно. Была. В прошедшем времени. Это было до того, как я встретила его. Посмотри на него, какой он надменный и равнодушный, словно он слишком хорош, чтобы разговаривать с кем-нибудь из нас.
— Лиз, он подошел к нам, чтобы поговорить, но ты, фактически, прогнала его.
— Не обманывай себя. Он просто хотел выпить. Он грубый, заносчивый, тщеславный сноб.
— Ты так думаешь? Я что-то не заметила. Он был очень мил со мной.
— С тобой — может быть, — отрезала Элизабет. — Ты ведь соответствуешь его социальному уровню. Поэтому он вежлив с тобой. Совсем не так, как со мной, «полубезработной хористкой».
— Стоп, я не поняла. О чем ты говоришь?
Элизабет рассказала Шарлотте историю их встречи в аэропорту, а затем повторила подслушанные ею в саду комментарии Уильяма. Когда она закончила рассказ, Шарлотта весело рассмеялась.
— Талантливый парень. Мало кто способен затолкать себе кулак в рот и не закашляться. Извини, я понимаю, что тогда это было не смешно. Но в ретроспективе…
— Это и сейчас не смешно.
— Вау, ты ли это? Та, которая так быстро все обращает в шутку? А он действительно тебя задел, как я погляжу!
— И это еще не все.
— Не все? Ты шутишь. Мальчик, я смотрю, не терял времени даром.
— Когда я сегодня приехала в церковь, он был невероятно груб. Я подошла к нему, а он просто стоял там, уставившись на меня. Мне пришлось чуть ли не пнуть его, чтобы заставить хоть что-то сказать.
— Г-м-м.… Уставился на тебя, не в силах вымолвить ни слова, говоришь? — многозначительная улыбка заиграла в уголках рта Шарлотты.
— И затем он начал заикаться, как идиот. Но, тем не менее, он прекрасно высказал мне, что, когда я наряжена, я выгляжу старой.
— Он сказал, что ты выглядишь старой? — Шарлотта нахмурилась. — Он не мог этого сказать.
— Мог. Он сообщил, что я выгляжу старше, чем выглядела сегодня утром.
— Лиз, дай ему фору. Это звучало неприятно, и я понимаю тебя, но держу пари, что он имел в виду нечто другое. Как ты была одета рано утром? Футболка, джинсы и конский хвост?
— Юбка, не джинсы, но, в остальном так.
— И никакой косметики.
— Да.
— Лиз, тебе можно дать лет 18, когда ты так одета. У тебя всегда требовали паспорт, когда мы вместе ходили по барам. Может, он думал, что ты — подросток, до тех пор, пока не увидел тебя нарядной.
— Не глупи. Чарльз знает, сколько мне лет, и, я уверена, он сказал Уильяму. Но есть ещё кое-что.
— Ещё? Это бесконечная история.
— Хорошо, признаюсь, несколько раз я что-то заметила. Что-то… Я не знаю, как описать это, ну, как будто под всем этим высокомерием скрывается кто-то настоящий. Кто-то, кто даже нравится мне. И когда мы шли к машине, этот кто-то появился в первый раз. Он был любезен, даже симпатичен. Казалось даже, что он немного флиртовал со мной.
Шарлотта подняла брови.
— Звучит многообещающе.
— Но, когда он сел в машину, мне показалось, будто в нем что-то переключили, и он вернулся в свое обычное «я», мрачное и молчаливое. И надменное. У него хватило духу сказать мне, что я напрасно трачу время на Бродвее, а вместо этого мне следовало бы стать оперной певицей.
Бокал со скотчем застыл в руке Шарлотты.
— Ой! Он, правда, так сказал?
— Да. Он выразил сожаление, что мне «пришлось довольствоваться» Бродвеем. Я думаю, на самом деле он намеревался сделать комплимент моему голосу. Вот настолько он безнадежен.
— О, жаль, что я не видела реакции, — фыркнула Шарлотта. — Пожалуйста, пожалуйста, признайся мне, что ты сказала.
Элизабет вздохнула.
— Ничего. Я просто поблагодарила его.
— Нет, серьезно, что ты сказала? Уверена, что он мог лишиться жизненно важных частей тела после подобных замечаний.
— Я обещала Джейн, что буду вежлива с ним на это время. Поэтому все части его тела целы, насколько я знаю. — Элизабет старалась не думать об отдельных частях тела Уильяма, так детально описанных Лидией. — Но тебе следовало бы заметить следы укусов на моем языке.
— Держу пари, — усмехнулась Шарлотта.
— По сути, если посмотреть на все это со стороны, вероятно, меня больше привлекла его машина, а не он сам. Шикарная машина.
Шарлотта пожала плечами.
— Как будто в первый раз на парня обращают внимание из-за его машины. Ладно, во всяком случае, я могу понять, почему ты ещё не вполне готова прыгнуть с ним в постель.
— Ещё не вполне готова? — засмеялась Элизабет, — Ну, это сильно сказано. Не вижу причин, по которым мне вообще бы захотелось «прыгнуть в постель» с парнем, который всегда говорит такие непозволительные вещи?
— Ради такого сексуального парня стоило бы их найти. Например, если бы ты вставила ему кляп, он не смог бы говорить.… О, Уильям Дарси с кляпом, и ничего больше… — Шарлотта закрыла глаза с блаженной улыбкой на лице. — Ах, как мне нравится этот образ.
— Замечательно. Ты можешь наслаждаться любыми образами, какими захочешь, — парировала Элизабет, стараясь не создавать собственных образов. — И не включай меня в свои планы по поводу его будущей сексуальной жизни. Думаю, что я могу твердо обещать тебе, что никогда не разделю постель с Уильямом Дарси.
Головная боль Уильяма не проходила. Самым его горячим желанием было добраться до своей комнаты наверху, рухнуть в постель и проспать до утра. Но он должен был пережить ужин, а затем мальчишник Чарльза. Предстояла долгая ночь, которую нужно было как-то выдержать.
Подумав, что немного кофеина ему не повредит, он подошел к официанту, который ходил по залу с подносом с закусками, и попросил чашку кофе. Получив требуемое, вышел в холл и погрузился в мягкое кресло, стоящее у стены. Сжимая чашку в руках, вдыхая аромат крепкого черного кофе, он выпил его медленными глотками. Затем откинулся назад в кресле и закрыл глаза.
Хотя Уильяма нельзя было назвать душой компании, он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько неуютно. Во время концертных туров он обязан был посещать «театральные приемы», но там он был почетным гостем и его всегда развлекали представители принимающей стороны. К тому же разговор вращался вокруг музыки, темы, в которой он чувствовал себя, как рыба в воде. В Нью-Йорке он обычно был знаком с большинством из гостей на любой церемонии, которую посещал, и это помогало справиться с наихудшим из его качеств — чувством неловкости.
Здесь же он был знаком с немногими и имел мало общего с большинством. Семьи Беннетов и Бингли держались обособленно, участники джаз-ансамбля Бингли «Золотые Ворота» образовали третью группу, и Уильям остался одинокой, отвергнутой фигурой. Он был бы рад поболтать с Чарльзом, но тот был занят с гостями, перемещаясь от группы к группе. Должно быть, Магнетическое Поле Уильяма Дарси неисправно. Жаль, что здесь нет Ричарда, чтобы понаблюдать за этим.
По крайней мере, Уильям знал, что у него есть шанс поговорить с Элизабет за столом. Наблюдая за её оживленным разговором с Шарлоттой, он заключил, что нет причины, по которой он не мог бы пригласить её на обед, в оперу или в театр по возвращении в Нью-Йорк. Её семья будет далеко, и несколько свиданий не повлекут обязательств на будущее. Почему бы не выпить вместе завтра после церемонии. Возможно, он даже пригласит её покататься на Z3 в воскресенье утром. Он намеревался обсудить это с ней за обедом.
Хотя Уильям предпочел бы продолжить свой отдых, он подумал, что подходит время ужина. Он с усилием поднялся и направился к Террасному залу. Когда же собрался открыть дверь, она внезапно распахнулась, ударив его по руке. Он застонал, так как оставшийся в чашке кофе брызнул ему на рубашку, второй раз за день, на этот раз задев и галстук. Китти и Лидия стояли в дверях, прижав руки ко рту с пьяным весельем на лицах.
— Извините нас, — выдохнула Китти между приступами истерического хохота. Лидия ничего не сказала, но её глаза открыто пробежались по его телу сверху вниз и обратно. Она двусмысленно посмотрела ему в лицо, и затем она и Китти поспешили в холл. Он слышал их взвизги за спиной, и звук лошадиного ржания. Я, должно быть, обречен сегодня.
Уильям вошел в Террасный зал, рассеянно счищая брызги кофе с галстука, словно пытаясь стереть непристойное поведение Лидии. С ним заигрывали многие женщины, но он не мог припомнить, чтобы с ним заигрывали столь откровенно. По сути, единственной другой женщиной, которая вызвала у меня столь же неприятные чувства, была…
— Уильям, дорогой, наконец-то я здесь!
Кэролайн Бингли приближалась к нему с радостной улыбкой на ярко-красных губах. Её длинные медного цвета волосы удивили его — в последний раз, когда он её видел, Кэролайн была блондинкой. Это было несколько лет назад. Черное платье можно было бы назвать «Кэролайн классическая». С открытыми плечами, облегающее и дорогое.
— Привет, Кэролайн. Как ты…
Она обхватила его руками за шею, прижалась к нему своей костлявой основой и поцеловала в губы. Пытаясь высвободиться из её объятий, он случайно взглянул на Элизабет. Он заметил, что она подтолкнула Шарлотту локтем, показав головой в его сторону, и его лицо вспыхнуло.
- Я так скучала по тебе, — сказала Кэролайн с недовольной гримаской. — Ты, несносный мальчишка, так долго не приезжал ко мне.
— Я много разъезжаю, и у меня нет времени на визиты, — сказал он, отступая, чтобы предотвратить дальнейшие попытки объятий.
— Нет времени для лучших друзей? Так-так. Ты всегда слишком занят, когда я пытаюсь навестить тебя в Нью-Йорке. Но здесь у нас есть масса времени, чтобы провести уикенд вместе, ведь мы оба гостим в доме Чарльза.
— Я остановился здесь, в отеле, — Уильям закашлялся, чтобы скрыть смешок.
Бешенство исказило её черты, но только на мгновение, сменившись яркой, фальшивой улыбкой.
— Мой брат может быть таким рассеянным. Я помню, он говорил, что ты остановишься у него. Но это не помешает нам провести время вместе. Может быть, мы сходим куда-нибудь после сегодняшнего ужина?
— Я не могу, — Уильям был рад, что у него есть готовое объяснение. — Сегодня мальчишник Чарльза, и я должен быть там.
— Значит, завтра вечером, после свадьбы, Чарльз и Джейн будут здесь, в номере отеля, и ты мог бы прийти ко мне — весь дом будет в нашем распоряжении, — прошептала она, скользя глазами по его телу.
Он потер лоб, в отчаянии думая, как сбежать от её назойливого внимания и при этом оставаться вежливым ради Чарльза.
— У меня нет намерения составлять программу на выходные, все зависит от Чарльза. Возможно, я буду нужен ему.
— Сомневаюсь, что ты будешь нужен ему во время брачной ночи. Давай запланируем приватный вечер после свадьбы в нашем доме. Мы также можем поужинать вместе сегодня.
— Не знаю, как получится. Места были расписаны заранее…
Громкий смех прервал его. Вернулись Китти и Лидия. Губы Кэролайн изогнулись в гримасе отвращения.
— Не правда ли, эти Беннеты ужасны? В прошлом месяце я с Чарльзом и Джейн была на очень вульгарной вечеринке в их трогательно маленьком доме. Джейн кажется довольно приятной, но, я думаю, Чарльз мог бы сделать лучший выбор.
— Он кажется счастливым.
— Я так рада, что отец настоял на жестком брачном договоре.
Уильям закашлялся и отвернулся. Он ненавидел хранить секреты, но обещал Чарльзу молчать.
Пока он осматривал зал, Элизабет и Шарлотта подошли к музыкантам джаз-ансамбля, которые собрались в центре. Элизабет смеялась, вероятно, над тем, что говорила ей Шарлотта. Он наблюдал за её оживленным взглядом, забыв, что за спиной стоит Кэролайн.
— Ничего не бойся, дорогой, — ворковала она, — я составлю тебе компанию и буду охранять тебя от этой варварской орды. Я знаю, ты, наверное, думаешь — как здесь все убого.
— Ничего подобного, нет. Сейчас я наслаждаюсь парой прекрасных глаз.
— Чьих прекрасных глаз, могу ли я спросить?
— Прости, — Уильям вздрогнул и посмотрел на неё. Возможно ли, что я сказал это вслух?
— Ты сказал, что наслаждаешься парой прекрасных глаз. — Она уставилась на него и с подбадривающей улыбкой спросила: — Чьих глаз?
Он был слишком смущен, чтобы соврать, поэтому сказал правду:
— Элизабет Беннет. Она — сестра Джейн, подружка невесты.
Кэролайн вспыхнула от его прямолинейного ответа, но мгновенно маска веселости вновь была на месте.
— О, ты должен представить меня, — защебетала она искусственным тоном, словно провела ногтем по стеклу.
Уильям стиснул зубы, его терпение подходило к концу.
— Я должен подняться к себе в номер. Я пролил кофе на рубашку, и мне нужно переодеться к ужину.
— Я составлю тебе компанию, дорогой.
— Нет!! — Он сделал глубокий вдох и заставил себя сохранить спокойный тон. — Нет, спасибо. Почему бы тебе не поздороваться с твоими родителями, Луизой и Гордоном. Увидимся позже.
Уильям быстро вышел из зала, прежде чем Кэролайн смогла последовать за ним. Как всегда, ему была отвратительна её безапелляционная манера преследования. Её не смущал тот факт, что за десять лет их знакомства он ни разу не дал ей ни единого намека, что поощряет эти попытки. Более того, его поразило, что она чувствует себя комфортно в его присутствии после того, что произошло в последнюю их встречу.
Три года назад Уильям гостил у Чарльза в Лос-Анджелесе, в доме его родителей. Там же расположилась и Кэролайн. После двух тяжелых дней, проведенных в борьбе с её сверхфамильярным поведением, ночью дверь его спальни распахнулась, когда он уже почти засыпал. Включив ночник, он увидел её, на цыпочках приближающуюся к кровати, одетую только в откровенную прозрачную ночную рубашку. К несчастью, там нечего было открывать, потому что её угловатое тело было полностью лишено каких-либо женских линий, — но дело было даже не в этом. Он вскочил с кровати и вытолкал её из комнаты, содрогаясь от её алчного взгляда, загоревшегося при виде его, одетого только в трусы.
На следующее утро он вышел к завтраку в состоянии тяжелой неопределённости, с содроганием ожидая её появления. К его удивлению, она весело вплыла в комнату, столь же внимательная к нему, как обычно, без малейших признаков смущения. Он стал запирать дверь на ночь до конца своего пребывания и с тех пор никогда не навещал Чарльза в Лос-Анджелесе. Время от времени Кэролайн приезжала в Нью-Йорк и неизменно приглашала его на ужин, вечеринку или концерт, но Уильяму всегда удавалось найти предлог, чтобы отказаться.
Иногда он думал, что, может быть, она была пьяна и не помнила, что произошло, но в то же время она немного пила в тот вечер. Его раздражало то, что не она, совершившая этот нелепый поступок, а он, невинная сторона, страдал от смущения. Он был рад, что, по крайней мере, Чарльз ничего не знает об этом.
Когда Уильям спустился, надев чистую рубашку и галстук, гости уже рассаживались за столами. Он направился к своему столу, предвкушая приятный вечер с Элизабет, и, к своему изумлению, обнаружил Кэролайн, сидящую за его столом.
— Дорогой, я так счастлива, что мы с тобой сможем поболтать, — Кэролайн светилась от удовольствия. — Какой приятный сюрприз!
Глаза Уильяма сузились.
— Действительно, сюрприз. — Очевидно, она переместила карточки, пока он был наверху, но он ничего не мог изменить теперь, чтобы не раскрыть свой особый интерес к порядку размещения гостей за столами. Элизабет посадили за ближним столом, вместе с Биллом Коллинзом, двумя музыкантами из джаз-ансамбля, их женами и Хёрстами. Уильям стиснул зубы, видя, как Элизабет улыбается каким-то словам Билла Коллинза.
Беннеты сидели слева от Уильяма, а следом за Кэролайн находились Бингли. Джейн и Чарльз сидели за столом прямо напротив Уильяма. Джейн, увидев Кэролайн, в смятении обвела глазами столы, пока не нашла Элизабет. Она бросила взгляд на Кэролайн, и, вероятно, как и Уильям, решила, что сделать уже ничего нельзя.
Официанты поставили холодные закуски перед гостями.
— Крабовый коктейль, — Кэролайн прошептала Уильяму на ухо, положив руку ему на колено, — как буржуазно и неоригинально. Я думала, что кухня Сан-Франциско должна быть высшего класса. Хотя я предполагала, что от этих Беннетов не стоит ожидать чего-то особенного.
Уильям слегка отодвинул стул, чтобы избавиться от её руки.
— Миссис Бингли, кажется, Чарльз упоминал, это вы выбирали меню для предсвадебного ужина?
Мать Чарльза, маленькая, бледная женщина, одетая в черное старомодное платье с жемчугами, кивнула.
— Надеюсь, вам понравится, — сказала она тихо, бросив нервный взгляд на мужа.
— Конечно, да, мамочка, — сказал Чарльз, дотронувшись до её руки.
— Прекрасное начало, — добавила Джейн. — Обожаю крабовый коктейль. Это отличный выбор, особенно для гостей Сан-Франциско.
Уильям с тайным злорадством бросил взгляд на Кэролайн, которая хмуро смотрела в тарелку с крабовым мясом. Он решил, что ему стоит поесть, так как только сейчас почувствовал, насколько голоден.
— Чарльз, ваш джаз-ансамбль будет выступать для нас? — спросила миссис Беннет.
— Не сегодня. Будут играть после церемонии, завтра. Они нашли мне замену.
— Думаю, мы могли бы попросить Элизабет спеть, — сказала Джейн, — как ты думаешь, Чарльз?
— Конечно, она споет, если ты попросишь её, — вступила миссис Беннет, не дав Чарльзу ответить. Она холодно глянула на Уильяма, сидящего справа от неё. — Как жаль, что некоторые люди считают себя слишком важными персонами, чтобы играть для нас.
Уильям сжал зубы, глубоко вздохнул и взглянул на Чарльза, который многозначительно приподнял брови.
— Что скажешь, Уильям? — спросил он. — Вероятно, для моей будущей тещи очень важно, чтобы именно сегодня ты сыграл для нас?
— Ну, хорошо, — Уильям кивнул. — Но при условии, что у рояля хороший тембр и он настроен. Я проверю после ужина. Ты же понимаешь, я не играю на плохих инструментах.
— О, мистер Дарси, благодарю вас! — холодность миссис Беннет внезапно сменилась бурной сердечностью. — Я так взволнована! Подумайте, я смогу рассказывать, что сам Уильям Дарси, Секс-символ классической музыки, играл на предсвадебном ужине моей дочери!
Миссис Беннет продолжала возбужденно благодарить его, но он уже ничего не слышал. Он ненавидел этот титул, который присвоил ему «Ньюсуик», поместив под его фотографией. Уильям напрягся и вздохнул. Кэролайн, видимо, почувствовав его раздражение, подвинула свой стул к нему, вновь поместила свою руку ему на колено и сочувственно заглянула ему в глаза. Он отодвинул стул и закрыл глаза. Я в аду.
От стола, где сидела Элизабет, раздался смех. Уильям завистливо наблюдал за их весельем, наслаждаясь живым выражением милого лица Элизабет. С нескрываемым восхищением он смотрел, как девушка подняла руку и провела ею по волосам, отбрасывая локоны на спину. Он почти ощущал их мягкость на своих пальцах.
Он с облегчением вздохнул, когда миссис Беннет закончила выражать свои благодарности. Мистер Бингли быстро сменил тему разговора, спросив у Джейн, почему её четвертой сестры нет среди гостей.
— У неё была важная встреча сегодня, которую было невозможно отменить, — объяснила Джейн,— но она вылетает поздно вечером. Я уверена, что смогу завтра представить её во время церемонии.
— И моего брата Эдварда ещё нет, — пожаловалась миссис Беннет, — они с женой должны были вылететь сегодня, но он позвонил и сказал, что их самолет задержали из-за каких-то технических неисправностей. Я так боюсь, что они не попадут на свадьбу Джейн!
— Нет, мам, они перезвонили и сказали, что вылетают следующим рейсом. Думаю, сейчас они уже в пути, — успокоила её Джейн.
— Не понимаю, почему авиакомпании не могут найти другой самолет в случае этих самых технических неисправностей? Хотя это же авиакомпании, и им следует знать, что делать. Нельзя же, чтобы их самолеты все время падали. Но это так неприятно, когда людей, которые должны попасть на какие-то важные события, просто отбрасывают. Нужно издать закон, запрещающий делать подобное.
— Да, дорогая, поразительная наглость с их стороны, не так ли? — сухо бросил мистер Беннет.
— Чем занимается ваш брат? — спросил мистер Бингли у миссис Беннет.
— Эдвард? Он — костный хирург, — гордо ответила миссис Беннет.
— Он — хирург-ортопед в больнице Джона Хопкинса, — объяснила Джейн.
— А тетя Джейн, Мэдлин, — детский хирург, — добавил Чарльз, — они живут в Балтиморе. Очень жаль, что они не попали на сегодняшний ужин, я бы очень хотел с ними познакомиться.
Уильям не слышал и половины того, что обсуждалось вокруг, — его внимание было приковано к Элизабет. За её столом шел живой разговор, прерываемый взрывами смеха, и Уильям ощутил укол зависти. Хуже того, Билл Коллинз часто наклонялся к Элизабет и говорил что-то, по-видимому, предназначенное только для неё.
Внимание Уильяма к своему окружению было привлечено самым неприятным образом — нога без туфли терлась о его колено. Он отодвинул свой стул подальше от Кэролайн в третий раз за вечер, освободив свою ногу и бросив на неё предупреждающий хмурый взгляд. Если так будет продолжаться, к тому времени, когда подадут главное блюдо, я буду сидеть на коленях у миссис Беннет. Кэролайн отвернулась с невинным видом и занялась салатом, который только что поставили перед ней.
Уильям был уверен, что этот ужин уже никогда не кончится. Их стол погрузился в молчание, когда подали горячее, только миссис Беннет не замолкала, обсуждая все подробности завтрашней свадьбы.
— О, а платья подружек невесты! Ты видел их, мистер Беннет! Ткань, которую Джейн выбрала для юбок, и лифы с кружевами…
— Пожалуйста, Фрэнси, только никаких кружев, умоляю! — простонал мистер Беннет. — И никаких лифов.
Миссис Беннет замолчала и, надувшись, переключилась на содержимое своей тарелки.
— Я сказал Чарльзу, чтобы он не считался с расходами, — сказал мистер Бингли. — Важно, чтобы свадьба была первоклассной. Завтра сюда приедут мои компаньоны по бизнесу.
— Мы так ценим ваше предложение помочь нам с расходами, — тепло сказала миссис Беннет.
— Помочь? — фыркнул мистер Бингли. — По-моему, это я все оплачиваю, не так ли?
Уильям заметил, что Чарльз смущенно посмотрел на Джейн, которая уткнулась в свою тарелку, кусая губы.
— О, да, конечно, это так мило с вашей стороны, — запричитала миссис Беннет. — И, как я целый вечер говорю, свадьба будет чудесной. И прекрасная музыка… Мистер Дарси, вы слышали, как сегодня пела Элизабет?
Уильям вздрогнул. Элизабет рассказывала какую-то историю за своим столом, и он пытался понять, о чем она говорит, когда неожиданно услышал свое имя, произнесенное миссис Беннет. Он повернулся, смущенно хмурясь, и она немедленно повторила вопрос.
— Да, я слышал, как она поет. У неё чудесный голос.
— Не знаю, откуда у Лиззи взялся такой голос, — заметил мистер Беннет, — во всяком случае, не от меня. Фрэнси иногда пытается убедить меня, что она имеет к этому какое-то отношение, но, когда я вспоминаю о колыбельных, которые она пела девочкам, то до сих пор удивляюсь, как они не страдали от хронических ночных кошмаров.
— Я слышал, что ваша мать была профессиональной певицей, Уильям? — спросил мистер Бингли.
— Да, она делала оперную карьеру в Италии, когда познакомилась с моим отцом, — ответил Уильям, — но она все бросила, когда мы переехали в Нью-Йорк и отцу пришлось возглавить семейный бизнес.
— Она бросила петь? — спросила миссис Беннет.
— Да, — с грустью сказал Уильям, — она часто рассказывала мне о том, как пела со сцены. Она обожала это.
Мистер Бингли пожал плечами.
— Ваш отец стоял во главе большой компании, и обязанностью вашей матери было поддержать его, а не терять времени, выступая со сцены. Это не обсуждается.
Уильям увидел, как Джейн сжала губы и взглянула на Чарльза, который ёрзал на стуле, вертя в руках вилку.
— Должен признаться, мне всегда привлекала идея найти женщину, которая будет меня поддерживать, — заметил мистер Беннет язвительно. — Но не сложилось… хотя… да, Фрэнси?
— Что? Эндрю, не глупи, — недовольно ответила миссис Беннет. — Мистер Бингли имеет в виду совсем другое. А мы могли слышать о вашей матери, мистер Дарси?
— Вряд ли. Она была ещё очень молода, когда бросила петь. Немногим старше Элизабет. Её звали Анна Форлини.
Само собой… держу пари, единственный оперный певец, которого вы можете назвать — Паваротти.
Миссис Беннет пожала плечами.
— Некоторые учителя Элизабет советовали ей стать оперной певицей, но она сказала, что хочет выступать на Бродвее.
— Я говорил ей сегодня, что у неё талант оперной певицы, — сказал Уильям. — Не понимаю, почему она отказалась от этой карьеры.
— Ты сказал ей это? — нахмурился Чарльз.
Уильям услышал предупреждающий тон в его голосе и сконфуженно посмотрел на него.
— Да, я сказал ей, что у неё прекрасный голос и жаль, что она выбрала то, что не соответствует её таланту.
Глаза Чарльза расширились в очевидной тревоге, и казалось, он не может подобрать нужных слов. Уильям пытался понять, в чем дело, но пока Чарльз собирался ответить, вступила миссис Беннет.
— Итак, вы считаете, что она сделала ошибку, пытаясь стать звездой Бродвея? — спросила она и уставилась на Уильяма, ожидая ответа.
Он уверенно кивнул.
— Да, считаю. В Нью-Йорке полно начинающих актрис, но очень немногие из них становятся звездами. Многое зависит не только от таланта, но и от удачи. И я так понимаю, она не добилась успеха, на который надеялась.
— Не добилась, — запричитала миссис Беннет. — И вы считаете, что она могла бы быть успешной оперной певицей?
— Вполне вероятно. Она прекрасная певица. Но, для того, чтобы стать оперной певицей, необходимы годы, чтобы поставить голос. Я полагаю, для неё уже слишком поздно, а жаль.
— Лиззи всегда знала, что ей нужно, — мягко возразил мистер Беннет, — Даже когда она была маленькой девочкой, она всегда была независимой. Она обожала петь и танцевать, а мюзиклы давали ей возможность делать и то, и другое. Сейчас в её планах преподавать пение — так что она будет готовить следующее поколение голодных нью-йоркских актеров. Это — благородное призвание, кто-то же должен подавать на столы и прислуживать в барах всех этих ресторанов.
— Ты всегда защищаешь её, Эндрю, но она упряма и глупа, и ты знаешь это. Я всегда говорила ей, чтобы она слушала своих учителей, а она когда-нибудь принимала мои или их советы? Нет, что ты! Вот мистер Дарси, так любезно дающий ей совет, и что? То же самое!
— Мам, — спокойно сказала Джейн, — я думала, ты хотела, чтобы Лиззи стала звездой в бродвейском шоу. Не помнишь? Ты говорила, что она, возможно, получит главную роль в мюзикле и станет богатой и знаменитой.
— Это правда, Фрэнси, — сказал мистер Беннет, — мне кажется, я припоминаю, ты хотела, чтобы она стала второй Барбарой Стрейзанд, конечно, не с таким носом.
— Если вы хотите, чтобы ваша дочь стала знаменитой, — заметил мистер Бингли, — опера не лучший выбор для этого. Имена оперных певцов мало известны.
— Конечно, известны! — запротестовала миссис Беннет. — Например Паваротти. И Пласидо Фламинго. И этот, как его, очень известный третий тенор.
Уильям кусал губы, а Кэролайн комкала салфетку.
— Во всяком случае, — триумфально продолжала миссис Беннет,— у меня есть дочь, которая скоро станет знаменитой, моя любимая Лидия. Вы знакомы с ней, мистер Дарси?
Уильям холодно кивнул,
— Мы не были представлены, но я заметил её.
— Не сомневаюсь, — гордо сказала миссис Беннет. — Она такая жизнерадостная, такая веселая. И она пользуется вниманием молодых мужчин.
Кэролайн хихикнула.
— Я понял, что она живет в Лос-Анджелесе. В какой части города? — спросил мистер Бингли.
— О, где-то в центре, с друзьями, — миссис Беннет неопределенно махнула рукой. — Она ждет большой роли. Хотя она получила недавно одну роль, в каком-то детективном фильме, мы так волнуемся, что скоро сможем увидеть её на телеэкране.
— Что за роль? — спросил Чарльз.
— Жертва убийства, — объяснила миссис Беннет.
— И она умирает в фильме? — спросил Чарльз. — Это, должно быть, интересно.
— Нет, мне кажется, она уже мертва, когда фильм начинается, — ответила миссис Беннет.
— Так она получила роль трупа? — спросил Уильям, надеясь, что он что-то не понял.
Кэролайн сжала его руку и прикрыла рот, пытаясь сдержать смех.
— Да. И я обещаю, что сообщу вам всем, когда это будут показывать. И, конечно же, у неё есть хорошая работа. Ей повезло, что она получила её, они очень разборчивы, когда нанимают людей на это место, — возвестила миссис Беннет.
— Где она работает, миссис Беннет? — спросил мистер Бингли.
— Её называют «девочка Хупера», это такой ресторан — «Хуперс». У неё есть форма и все такое. Ресторан назван в честь совы, не правда ли, изящно? — Миссис Беннет явно гордилась.
Уильям видел, как Джейн вздрогнула и с мольбой посмотрела на мать.
— Фрэнси, это «Хутерс», а не «Хуперс»*, — у мистера Беннета подергивались губы.
Кэролайн отрезала кусочек лосося, её лицо было пунцовым, она снова прикрывала рот салфеткой.
— Ну, тогда все понятно, — воскликнула миссис Беннет. — А я все время удивлялась, почему сову называют Хупер? Вы слышали об этом ресторане, мистер Бингли?
Лицо мистера Бингли было мрачным.
— Да. Надеюсь, у неё солидные чаевые?
Я не сомневаюсь в этом, подумал Уильям, и за столом наступила тишина.
Элизабет доедала шоколадное пирожное, когда Чарльз подошел к ней.
— Чарльз,— она улыбнулась ему, — обед был очень вкусным.
— Рад, что тебе понравилось, моей маме это будет особенно приятно.
— О, да, — добавил Билл, — просто восхитительно. И холодные закуски, и салат были прекрасны, а лосось…
— Да, Билл, — мягко прервал его Чарльз. — Я рад, что тебе понравилось, но я хочу кое о чем попросить Лиззи.
Элизабет посмотрела на Чарльза, ожидая, что он скажет.
— Джейн и я очень хотели бы, чтобы ты спела сегодня. Уильям согласился сыграть что-нибудь, и мы надеемся, что ты тоже выступишь для нас.
Элизабет нахмурилась,
— Чарльз, я не знаю. Мне нужен аккомпаниатор, и у меня нет с собой нот.
— О, Элизабет, вы должны спеть! Просто обязаны! Я буду счастлив аккомпанировать вам, — воскликнул Билл, — и у меня есть коробка с нотами в машине Джима, я взял их в консерватории, чтобы отвезти домой. Там есть сборник вокальных партий в сопровождении фортепьяно.
Элизабет рассеянно посмотрела в сторону стола, где сидел Уильям. Он снова смотрел на неё, как и в течение всего ужина. Неодобрительное выражение не сходило с его лица. Может быть, ему не нравятся мои манеры?
Она устала от его пренебрежения и ещё больше устала от необходимости сдерживать себя. И ей определенно не хотелось выступать перед ним с мыслями о неизбежности провала, подтверждая его мнение, что она — плохая певица. Хотя — подождите…
Её мрачность исчезла.
— Билл, вы и правда согласились бы аккомпанировать мне, если я решу петь?
— Конечно, — воскликнул Билл. — Это сделает мне честь!
— Отлично! — Она наклонилась и импульсивно поцеловала Билла в щеку, отчего тот расцвел в улыбке. — Чарльз, я буду петь, только дай мне немного времени, чтобы подготовиться.
— Замечательно! Спасибо, Лиззи, и спасибо, Билл. Я скажу Джейн. — И Чарльз поспешил к своему столу.
Элизабет повернулась к Джиму Пеннингтону.
— Ты разрешишь нам взять ключи от твоей машины? У Билла есть там коробка с нотами. Я точно знаю, что буду петь, и очень надеюсь, что эта вещь есть среди нот.
Под неодобрительным взглядом Уильяма Элизабет вышла из зала. Можешь смотреть свысока, сколько твоей душе угодно, Уильям Дарси… Я устрою тебе представление, которое ты надолго запомнишь.
------
* — миссис Беннет путает слова “hooper” - дикий лебедь и “hooter” - сирена, соблазнительница. На форме «сирен»- официанток изображена сова, так как “hoot” означает «крик совы, уханье».
© 2006. Все права принадлежат автору