Нежданная песня

Глава 29

 

Пожалуй, больше всего на свете Уильям ненавидел опаздывать, особенно когда это происходило не по его вине. Въехав на парковку консерватории, он бросил нервный взгляд на часы, стрелки которых, казалось, выражали немой укор. Но я ничего не мог поделать. Надеюсь, Лиззи отнесется к этому с пониманием.

Его интервью журналистке из «Сан-Франциско Кроникл» затянулось намного дольше отведенного на него времени, и он уже готов был прервать беседу и отправиться на встречу с Элизабет, с которой они договорились вместе пообедать, но журналистка обещала уделить в своем материале значительное место Фонду Искусств Дарси и его миссии, а как раз эту тему сберегла под конец интервью.

Уильям громко вздохнул, скрипнул зубами и заглушил мотор Феррари. Обычно он старался найти на парковке два свободных места, чтобы защитить свою обожаемую машину от царапин и вмятин, но сейчас торопился и, в любом случае, собирался вскоре сюда вернуться. Широкими, уверенными шагами он двинулся по дорожке, ведущей к главному корпусу консерватории, и вскоре уже шёл по коридору, приближаясь к кабинету Элизабет.

К досаде Уильяма, в дверном проеме он обнаружил Билла Коллинза, опиравшегося о косяк. Неудивительно, что он не может выполнить ни одного поручения — он слишком занят ухаживаниями за моей девушкой. Уильям заскрипел зубами и резко бросил:

— Добрый день.

— Добрый день, мистер Дарси. — Билл повернулся к нему с выражением лица, до смешного напоминавшим щенка, ожидающего, что его возьмут на прогулку. Может, шмякнуть его по носу свёрнутой в трубку газетой?

Элизабет улыбнулась Уильяму.

— Привет.

От нежности, которую излучали ее глаза, раздражение Уильяма куда-то улетучилось, и лицо его смягчилось.

— Привет, — ласково проговорил он.

— Миссис Рейнольдс уже уехала домой?

Уильям кивнул.

— Она просила передать тебе наилучшие пожелания.

Встретившись, их глаза уже не могли оторваться друг от друга. В голове Уильяма прокручивались картинки вчерашнего вечера, и ключевое место среди них занимала страстная интерлюдия у рояля. Судя по выражению глаз Элизабет, ее мысли текли в схожем направлении.

Не замечая электрических разрядов, потрескивавших в воздухе, Билл продолжал весело тараторить:

— В студии всё готово к вашему появлению, мистер Дарси. Настройщик уже наготове, он встретится с вами, когда вам будет удобно. Может быть, вызвать его прямо сейчас?

Уильям не успел ответить, а Билл уже выудил из кармана свой сотовый.

— Я сейчас позвоню ему, и он мгновенно подойдет к вам в студию. Может быть, если подготовка инструмента не займет слишком много времени, вы присоединитесь к нам с Элизабет за обедом. Я как раз собирался позвать ее в кафетерий перекусить.

— Подождите минуту, Коллинз. Сейчас не лучший момент для этого — я и так сегодня везде опаздываю. Я бы предпочел встретиться с настройщиком около трех. — А что касается твоих коварных планов, связанных с обедом…

— Конечно, я обо всем с ним договорюсь, с удовольствием. Очень жаль, что в обеденное время вы заняты.

Она тоже занята, так что не раскатывай губу.

Билл повернулся к Элизабет.

— Ну что, тогда пойдём?

Она одарила Билла теплой улыбкой, от чего Уильям заскрипел зубами, пока до него не дошли слова, которыми сопровождалась эта улыбка:

— Спасибо за приглашение, но боюсь, что не могу его принять, — я уже договорилась пообедать с другим человеком.

— Да, вот именно, — объявил Уильям, выпятив подбородок. Он повернулся к Элизабет: — Прости, что опоздал. Надеюсь, ты получила мое сообщение?

Она кивнула.

— Не переживай. У нас ещё масса времени.

— Ты уже выбрала ресторан? — Уильям взглянул на Билла, ощущая какое-то первобытное торжество при виде удрученного выражения лица своего соперника.

Элизабет переводила взгляд с одного мужчины на другого и наконец остановила его на Уильяме.

— Ты любишь суши?

— Обожаю.

— Отлично! Недалеко отсюда, в Коул-Вэллей, есть небольшой ресторанчик, который мне очень нравится. Билл, ты составишь нам компанию?

Уильям, не веря своим ушам, уставился на Элизабет. Третий безусловно был бы лишним, особенно если этого третьего зовут Билл Коллинз.

Билл воспрял духом при этом приглашении, однако затем с сожалением покачал головой.

— Я бы с удовольствием, но мне сейчас никак нельзя уходить из кампуса. Доктор де Бург сегодня принимает высоких гостей, это чрезвычайно важные люди, настоящие светила музыкального мира, как вы и сами, конечно, догадываетесь — и ей в любой момент может понадобиться моя помощь. Я крайне огорчен тем, что вынужден отклонить ваше любезное приглашение… но, с другой стороны, я бы так или иначе не рискнул помешать вашей беседе.

Уильяму не понравились масляные нотки, прокравшиеся в голос Билла под конец его речи, равно как и сопровождавший их любопытствующий взгляд. Но, пока он раздумывал, что бы такое сказать, чтобы развеять его подозрения, Элизабет уже нашлась с ответом, совершенно спокойным и уверенным.

— Помешать? О чем ты говоришь! Просто Уильям только приехал в город и почти никого здесь не знает. Я всего лишь помогаю ему освоиться. Может быть, всё-таки присоединишься? Не сомневаюсь, ему было бы весьма интересно узнать мужскую точку зрения на положение дел в консерватории.

Уильям замаскировал смешок под легкое покашливание, а Элизабет тем временем продолжала:

— Я не знаю никого, кто мог бы лучше тебя посвятить Уильяма во все внутренние дела консерватории. Не знаю, что бы я делала без информации, которой ты меня снабжал, когда я сама была здесь новенькой.

Билл переминался с ноги на ногу, постепенно заливаясь краской аж до самых залысин.

— Спасибо на добром слове, я действительно довольно хорошо информирован благодаря прекрасной позиции, которую занимаю в консерватории. — Он снял очки и самым тщательным образом протёр их маленькой тряпочкой, которую извлек из кармана. — Как-нибудь в другой раз я буду счастлив поесть с тобой суши. Я пробовал эти деликатесы всего два или три раза и не очень в них разбираюсь, но не сомневаюсь, что ты могла бы помочь мне сориентироваться в меню. Доктор де Бург часто советует мне расширять кругозор в том, что касается разных изысканных вещей — она утверждает, что это совершенно необходимо для человека моего положения.

У Уильяма вырвался приглушенный смешок. Хотя лицо Элизабет оставалось бесстрастным, но, когда она метнула взгляд в его сторону, стало ясным, что веселье в ее глазах тоже било через край.

— Может быть, уже пойдём? — сказал он. — Я знаю, что у тебя мало времени.

— Я готова, — Элизабет встала и оправила узкую юбку красного костюма, в который была облачена.

Уильям подумал, что это даже хорошо, что у него никогда не было такой обворожительной учительницы, как Элизабет, потому что иначе он бы постоянно отвлекался на ее внешний вид и никогда бы ничему не научился. Его глаза заскользили вдоль соблазнительных изгибов ее тела, подчеркнутых покроем костюма, который сидел на ней, как влитой. Уильям заметил, что Билл занят тем же самым, и бросил на него угрожающий взгляд.

— Так вы выясните все вопросы с настройщиком? — Уильям задал этот вопрос более жестким тоном, чем намеревался, но, увидев, что Билл всё ещё пожирает глазами Элизабет, не стал сокрушаться из-за своей резкости. — Коллинз! Вы меня слышите?

Билл немедленно принял стойку — только что честь не отдал.

— Безусловно. Я займусь этим немедленно.

— Благодарю. — Уильям обернулся к Элизабет и жестом указал на выход. — Пойдём?

Они расстались с Биллом и продолжали свой путь в молчании, пока не вышли из корпуса. Лишь тогда Элизабет повернулась к Уильяму, с огромными от изумления глазами.

— Ты же хотел, чтобы наши отношения оставались тайной! Зачем же ты во всеуслышание объявил, что мы вместе обедаем?

— Да это-то ерунда. Ты лучше скажи, что это на тебя нашло, что ты вдруг решила пригласить его с нами?

— Он так навязчиво расспрашивал меня о тебе, о нас с тобой, а он ведь самый ужасный сплетник в консерватории. Я подумала, что если приглашу его на обед, то этим успокою его подозрительность. Я знала, что он будет вынужден отказаться — он уже успел рассказать мне обо всех этих ВИПах, приехавших в город.

— Ну, тогда ты молодец. Но в течение какого-то мгновения мне казалось, что ты и впрямь хочешь, чтобы он пошел с нами.

— Как тебе могла прийти такая мысль? — сморщила носик Элизабет. — А впрочем, если привыкнуть к некоторым его странностям, он может быть очень милым человеком…

Уильям стиснул зубы. Еще не хватало, чтобы Элизабет пела хвалы Биллу Коллинзу.

— Я заметил, что вы с ним довольно много времени проводите вместе.

— Да, у нас приятельские отношения, но я не понимаю, почему… — Элизабет оборвала себя, нахмурившись и внимательно всматриваясь в лицо Уильяма. Через секунду черты ее осветились внезапно снизошедшим озарением. — Погоди-ка. Я, кажется, начинаю понимать. Ты ревнуешь!

— Что за чепуха! — Он выпятил подбородок и расправил плечи.

Она стрельнула в него проницательным взглядом блестящих глаз.

— Нет, не чепуха. Вот почему ты сказал ему, что мы с тобой обедаем вместе. Ты просто метил территорию, так?

Не в состоянии придумать хоть сколько-нибудь убедительного оправдания, он в молчании плелся рядом с ней, чувствуя, как вверх по шее ползет краска.

— И, в частности, из-за этого ты вчера был так суров с ним? Из-за меня?

А почему бы и нет? Ты принадлежишь мне, а он вечно вмешивается. Элизабет не знала, что Уильям, надеясь на то, что звук ее голоса хоть как-то его утешит, позвонил ей вчера сразу после визита к врачу лишь затем, чтобы узнать, что она в кафетерии вместе с Биллом и связаться с ней нельзя. Он ответил уклончиво:

— Он по тебе сохнет, разве не видно?

— По-моему, он просто проявляет дружелюбность. Впрочем, он несколько раз приглашал меня на свидания, когда я сюда переехала, но я сразу дала понять, что не заинтересована ни в чем, кроме дружбы.

Уильям фыркнул.

— И это, конечно, здорово помогло. Ты что, не видишь, как он пожирает тебя глазами?

— Ты имеешь в виду то, что делал ты сам несколько минут назад? — Она иронично изогнула бровь, глядя на него.

Румянец распространился уже на лицо Уильяма. Он и не подозревал, что она заметила его долгий жадный взгляд.

— Но это совсем другое, — пробормотал он.

— Чем же это отличается?

Тем, что ты моя. Тем, что я люблю тебя.

— Это просто другое, и всё.

Она издала тихий сдавленный звук, подозрительно напоминавший едва сдерживаемый смех, что лишь усилило его смущение.

Они подошли к его машине, и он распахнул перед ней дверцу. Но она не спешила садиться, а, дотронувшись до его руки, заговорила с нежной искренностью:

— Ты же не можешь всерьёз полагать, что я бы предпочла быть с ним, а не с тобой.

— Мне просто не нравится, что он ухлестывает за моей девушкой. — Это вырвалось у него нечаянно и прозвучало, как жалоба обиженного ребенка, но вскоре он уже не сожалел о том, что не сдержался.

Элизабет вдруг уставилась в землю, и он заметил, что она покраснела, а на губах ее заиграла еле заметная улыбка. Удовлетворенный тем, что в этом вопросе наступила некоторая ясность, Уильям быстрым взглядом окинул парковку, чтобы убедиться, что они одни, наклонился к ней и поцеловал зарозовевшую щечку. Он усадил девушку в машину и направился к водительскому месту.

— Хватит о Коллинзе, — заявил он, усаживаясь за руль. — Давай лучше поедем обедать.

divider

Крохотный суши-ресторан кишел посетителями, но им удалось захватить маленький столик в глубине, и вскоре они уже заказали еду. Уильям сделался молчалив, даже по его меркам, и Элизабет это раздражало. Он сидел, сложив руки на столе, с задумчивым видом, односложными ответами разбивая все ее попытки начать разговор. Повинуясь импульсу, он потянулась к нему и взяла за руку.

— Что с тобой? Только не говори «ничего», потому что я вижу, что это неправда.

К ее облегчению, он ответил слабой улыбкой.

— Похоже, ты уже довольно хорошо меня изучила, — сказал он, переворачивая руку ладонью вверх, чтобы сжать ее пальцы.

— Пожалуй, что так. — За последние несколько дней она стала намного свободнее чувствовать себя в его присутствии, несмотря на то, что порой его противоречивое поведение ее озадачивало. — Но все-таки читать мысли я еще не научилась, так что расскажи, в чем дело.

— Я думал о нашем разговоре на автостоянке. Когда я назвал тебя своей девушкой.

— Да? — Когда она впервые услышала, как с его губ слетели эти слова, внутри у нее все затрепетало.

— Это звучит как-то глупо, как будто мы подростки. Надо, чтобы человечество придумало термин получше.

— А по-моему, это звучит просто прекрасно, — ответила она тихо, пожимая ему руку. На свете есть вещи и похуже, чем называться девушкой Уильяма Дарси, тем более, если это исходит от самого Уильяма.

На его лице промелькнула быстрая рассеянная улыбка, которая исчезла так же внезапно, как и появилась.

— Но я не уверен, что ты понимаешь, что именно я имел в виду, когда говорил это.

Она подняла брови, безмолвно призывая его продолжать.

— Я хочу, чтобы мы с тобой были только вдвоем — не встречались с другими людьми. Если, конечно, ты не считаешь, что для этого еще слишком рано.

На этот раз внутри затрепетало гораздо сильнее. Хотя голосок в самом дальнем углу ее сознания возражал, что еще и впрямь слишком рано для подобных обязательств, она сама себя удивила, ответив почти без промедления:

— Я с удовольствием. Я буду этому очень рада.

На его щеках появились ямочки, и лицо осветилось смесью радости и облегчения.

— Хорошо. Потому что я не хочу тебя ни с кем делить.

— Ты, оказывается, такой жадный? — поддразнила она. — Всё оттого, что у тебя нет братьев и сестер твоего возраста.

— Это бы не помогло. Есть вещи слишком драгоценные, чтобы ими можно было поделиться. — Он заключил ее руку в свои.

Его тёмные глаза переполняла нежность, и она почувствовала, как тонет в их глубине. В попытке восстановить равновесие, она вновь прибегла к легкому подшучиванию:

— Впрочем, фактически это ничего не изменит. В последние дни мы столько времени проводим вместе, что единственное время, когда у каждого из нас была возможность пойти на свидание с кем-то другим, — это вчера в 4 часа утра.

Он хмыкнул.

— Точно. Надеюсь, что всё так и останется.

— Сомневаюсь. Скоро ты будешь настолько занят, что мне придется назначать встречи с тобой через твоего секретаря.

— Не бывать этому. — Он подвинул свой стул поближе к ней и поднес ее руку к губам. — Значит, ты теперь взаправду моя девушка?

В глазах Элизабет прыгали смешинки.

— Ну вот, теперь мы уж точно похожи на подростков. Может, ты мне подаришь свое школьное кольцо*, чтобы я носила его на цепочке? Или оно досталось какой-нибудь из твоих прежних девушек?

— К сожалению, я не заказывал себе школьного кольца. Придется мне придумать что-то другое.

— Да я пошутила. Ты не обязан мне ничего дарить.

— Ну что ты, конечно, обязан. Я не хочу оказаться хуже твоих прошлых парней.

— На этот счет ты можешь не волноваться. — Ее улыбка потухла. И Майкл вновь заявляет о себе, точно по расписанию.

Уильям чуть крепче сжал ее руку.

— Что случилось?

— Ничего, сейчас это неважно. — Она выдавила улыбку.

Уильям внимательно смотрел на нее, и на мгновение ей показалось, что он продолжит расспросы, однако вместо этого он улыбнулся ей в ответ и сменил тему.

— Знаешь, кстати о школьных кольцах и первой любви, мое отрочество было совсем не таким. Порой я даже чувствую себя слегка обделенным.

— Но ты же ходил на выпускной бал в школе?

— Вообще-то, у меня не было выпускного бала.

— Ах, ну да, конечно. Ты же рассказывал, что прошел всю программу последнего класса за одно лето перед тем, как начать учиться в Джуллиарде.

— Да, так что я упустил все эти классические подростковые развлечения — кинотеатры под открытым небом, поцелуи на заднем сиденье машины…

— Молочный коктейль с двумя соломинками?

— Точно.

Она покачала головой с грустным смешком.

— Боюсь, ты описываешь классические подростковые развлечения 50-х годов. Когда я заканчивала школу, Сьюзи и Бобби уже не по мороженицам шатались. Подростки делились пивом и косячком, а не молочным коктейлем. А большинство кинотеатров под открытым небом к тому времени уже закрылись.

- Ну вот, теперь ты разбила мои розовые очки, - проворчал он.

— Я знаю. Мне очень стыдно, что я проколола твой воздушный шарик. Но подожди. Может быть, мы сумеем вернуть тебе потерянную юность. Помню, в Бёрлингеме, к югу от города, был кинотеатр под открытым небом, но я слышала, что недавно его закрыли. — Она плотно сжала губы, нахмурившись, но затем ее глаза победно сверкнули. — Кажется, еще один остался в Сан-Хосе. Мы можем туда съездить, если тебе так хочется побывать в подобном месте.

— Непременно. И может быть, после этого заедем в мороженицу и закажем молочный коктейль. С двумя соломинками, разумеется.

bento box — Договорились, — она тихонько рассмеялась, очарованная его мальчишеским энтузиазмом. — Я узнаю, может быть, мы сможем съездить туда на ближайших выходных, если там будет идти что-нибудь приличное.

— Не уверен, что меня так уж интересует фильм, который там будет демонстрироваться, — промурлыкал он, и у нее перехватило дыхание от его глубокого голоса и знакомой полуулыбки. — Если я ничего не путаю, в кинотеатр под открытым небом ездят не для того, чтобы смотреть кино. — Он провел большим пальцем по ее ладони, и от этого легчайшего прикосновения по руке у нее побежали мурашки. Они смотрели друг другу в глаза, охваченные внезапным жаром.

Но магию момента разрушил официант, принесший их заказ, и Элизабет смущенно выпрямилась и всё свое внимание сосредоточила на блюде с японскими деликатесами.

divider

Элизабет отперла дверь своего кабинета и, взглянув на часы, с облегчением отметила, что до прихода первого студента у нее есть еще почти 15 минут. Она бросила сумочку в нижний ящик стола, а Уильям тем временем рассматривал маленькую фотографию, висевшую на стене рядом с дверью. Лиззи была сфотографирована в одеянии монахини и с гитарой в руках.

— Ты здесь в роли Марии фон Трапп?

Она кивнула.

— Это студенческая постановка, я тогда была на последнем курсе колледжа. Сам представляешь, как я была счастлива, что получила эту роль.

— Уверен, ты отлично ее сыграла.

— Да, пожалуй, это была роль для меня. Энергичная и невинная… или, точнее, наивная. — Элизабет разозлилась на себя за то, что голос ее дрогнул. Она отвернулась от Уильяма, якобы для того, чтобы проверить автоответчик. Новых сообщений не было, а когда она вновь обернулась к нему, оказалось, что он внимательно ее изучает.

— В каком смысле наивная?

— Я всегда считала, что неплохо разбираюсь в людях, но… — она вздохнула, — в общем, в колледже я поняла, что это не так, вот и всё. Собственно говоря, я оказалась легковерной дурочкой.

Он шагнул к ней и с непередаваемой нежностью погладил по щеке.

— Я вынужден просить тебя прекратить критиковать мою девушку. Я считаю ее истинным совершенством и не оставляю за тобой права на другую точку зрения.

Нежась в лучах его тёплой улыбки, она шагнула к нему и положила руки ему на грудь.

— Иногда ты бываешь самым ласковым и добрым человеком на свете. Жаль, что ты лишь немногим людям показываешь себя с этой стороны.

В коридоре послышались шаги, и они отскочили друг от друга, обменявшись виноватыми улыбками.

— Мне пора готовиться к вечерним занятиям, — тяжело вздохнула Элизабет. — Мне не хочется, чтобы ты уходил, но…

— Я понимаю — долг зовёт.

— Спасибо за обед. Всё было просто чудесно. — Элизабет говорила не о еде. Она не сомневалась, что еда была приготовлена, как надо, но едва ли помнила ее вкус.

Он кивнул.

— Да. Надо будет почаще обедать вместе. А теперь, прежде чем я уйду, скажи: в какое время за тобой сегодня заехать?

— Сегодня? Но мы на сегодня не договаривались.

На лице у Уильяма появилось обиженное выражение.

— Ни о чем конкретном не договаривались, но несколько дней назад мы решили, что сегодняшний вечер проведем вместе.

— Но в то время я еще не знала, что смогу освободить вечер понедельника, чтобы поужинать у тебя.

Он пожал плечами.

— Ну и что? Почему мы не можем провести вместе два вечера подряд?

— Дело в том, что мне предстоит несколько очень загруженных дней, а я к тому же еще не до конца подготовила семестровый план… в общем, я сейчас просто завалена работой, и сегодня мне обязательно нужно посвятить вечер учебным делам. Пожалуйста, давай отложим нашу встречу до завтра.

— Ну, ладно, — проворчал он. — Тогда я сегодня хорошенько позанимаюсь, а потом постараюсь забыть о своих печалях, погрузившись в книгу. Но завтрашний вечер принадлежит мне, и никаких отмен я не допущу.

— Договорились. А теперь мне правда пора тебя вытолкать отсюда.

Но вместо того, чтобы выйти из кабинета, Уильям закрыл дверь и приблизился с ней с выражением лица, недвусмысленно говорившим о его намерениях.

— Я уйду через минуту, — промурлыкал он, заключая ее в объятия. — Но сперва…

Полчаса спустя, слушая, как студентка исполняет серию упражнений для голоса, Элизабет все еще ощущала на губах легкое покалывание — воспоминание об их поцелуе.

divider

Darcy penthouse library Старинные часы в библиотеке пробили десять, и Уильям с глубоким вздохом оторвался от книги. За многие годы путешествий он привык к одиночеству, но сегодня тишина, царящая в пентхаусе и нарушаемая лишь регулярными заявлениями часов об очередном пройденном отрезке времени и шумом машин на улице, подавляла его.

Миссис Рейнольдс благополучно вернулась в Нью-Йорк и сейчас готовилась к возвращению Ба и Джорджи из Хэмптона. Миссис Хилл, крупная неразговорчивая женщина, седая и деловитая, ушла уже почти 3 часа назад, приготовив Уильяму ужин, и он остался совсем один.

Пустота дома поглотила его, так что ему даже начало казаться, что он задыхается. Конечно же, это происходило из-за того, что рядом не было Элизабет. Он еще и недели не пробыл в Сан-Франциско, а уже попал в рабскую зависимость от ее присутствия. Но в Нью-Йорке мне было без неё так плохо, что неудивительно, что теперь я жажду постоянно видеть её — нам нужно наверстать столько упущенного времени.

Он закрыл глаза и представил себе, как она, поджав под себя ноги, уютно устроилась в кресле напротив, с книгой на коленях. Она подняла на него блестящие зеленые глаза, и они обменялись взглядами, выражавшими невероятное тепло и нежность и не требовавшими слов. Он сделал глубокий, спокойный вздох, но глаз не открыл, не желая расставаться со своей теплой фантазией и возвращаться в одиночество реального мира.

Голова Уильяма покоилась на спинке кресла, и он погрузился в полусонное состояние, из которого его вывели часы, отбившие четверть одиннадцатого. Это просто глупо. Надо взять книгу в кровать и почитать еще немного, а потом выключить свет и нормально выспаться.

Он медленно поднялся, зевая и потирая шею, и с книгой под мышкой неторопливо зашагал по коридору. Он привычно приготовился ко сну и вскоре уже уютно устроился в постели, одетый в трусы и футболку с эмблемой Джуллиарда.

Его взгляд упал на сотовый телефон, лежавший на ночном столике. Весь вечер он боролся с желанием позвонить Элизабет. Почему-то ему казалось очень важным доказать самому себе, что он способен хоть на один вечер оставить ее в покое. Но ведь ничего дурного не будет, если я позвоню и пожелаю ей спокойной ночи и сладких снов… надеюсь, что обо мне. Но, пока он смотрел на телефон, тот вдруг начал звонить, испугав его.

— Алло?

— Как поживает мой парень?

Внезапно в мире Уильяма всё встало на свои места. Он откинулся на подушки, и лицо его осветилось безмятежной улыбкой.

— Он очень рад слышать свою девушку. Я как раз собирался тебе звонить.

— Значит, правду говорят — великие умы мыслят одинаково.

— Это точно. Как прошёл вечер?

— Я много успела сделать, но…

— Да?

— Я по тебе соскучилась.

Уильям еще шире улыбнулся.

— Это хорошо. Потому что Господь свидетель, я тоже по тебе ужасно скучал.

— Я хотела позвонить тебе раньше, но поклялась себе сперва закончить с работой.

— Значит, ты уже всё закончила?

— Да где там. Но уже поздно, я подумала, что ты можешь сегодня лечь спать пораньше.

— Вообще-то, я уже лежу — решил почитать в постели перед сном.

— Очень хорошо тебя представляю, как ты полулежишь, откинувшись на подушки, как тебе мягко и уютно.

— Но мне не хватает моей любимой подушки. Она сейчас на другом конце города, занята своими школьными делами вместо того, чтобы быть рядом со мной, где ей самое место.

Элизабет ничего не ответила, и Уильям испугался, уж не показались ли ей его мечты слишком откровенными. Он этого не хотел и готов был уже принести свои извинения, когда она, наконец, заговорила — тихо-тихо, так, что это было похоже на вздох.

— Мне бы хотелось сейчас быть рядом с тобой.

От этого неожиданного признания у Уильяма все сжалось в груди, и он задумался, что же она хотела этим сказать. Может быть, она имела в виду, что теперь, наконец-то, готова разделить с ним постель? Конечно, пока что мы не можем воспользоваться этим в полной мере — по крайней мере, пока этот проклятый доктор не снимет свой запрет — но все же как было бы здорово провести ночь, держа ее в объятиях, такую мягкую и теплую и…

— Уильям.

Ее голос выдернул его из горячей фантазии, которая начала прокручиваться у него в голове.

— Да, я слушаю.

— По поводу завтрашнего вечера. Возникли некоторые сложности.

— Пожалуйста, только не говори, что наша встреча отменяется.

— Дело в том, что я только сегодня узнала, что у меня появились двое новых студентов, и завтра вечером я должна буду с ними встретиться. А после этого будет уже поздно куда-нибудь идти. И к тому же, завтра мне опять придется работать, чтобы наверстать упущенное время.

— Что-то меня не радует эта информация.

— Я понимаю, но подожди. Я подумала: может быть, ты сможешь заехать ко мне, когда я вернусь после работы домой, и мы проведём тихий спокойный вечер у меня дома. Ты можешь взять с собой книгу или придумать себе еще какое-нибудь занятие, мы просто проведем этот вечер вместе. Как тебе идея?

Перед глазами у него тут же встало прежнее видение — Элизабет, свернувшаяся калачиком в кресле, и он заключил, что идея просто шикарная, с одной лишь крохотной поправочкой.

— Звучит очень заманчиво. У меня есть только одно маленькое предложение.

— Какое?

— Давай проведем этот вечер не у тебя дома, а здесь, у меня. Тогда мы будем только вдвоем.

Она помолчала секунду, прежде чем ответить.

— Ну, да, пожалуй, так лучше. Тогда мы не помешаем Джейн.

Или, что намного важнее, Джейн не помешает нам в самый неподходящий момент. К тому же, это поможет ему избежать неловкости, которую он всегда испытывал в присутствии Джейн. Он не мог не винить ее в том, что она принесла Чарльзу столько горя, отказавшись подписать брачный договор.

— Когда за тобой заехать?

— В этом нет необходимости. Я сама к тебе приеду.

Опять начинается.

— Лиззи, ты же знаешь, как для меня важно, чтобы ты не ездила одна по ночам.

— Да, это я уже уяснила. Но давай попробуем преодолеть этот бурный выброс тестостерона и попытаемся рассуждать логически. Консерватория расположена на полпути между нашими домами. Будет просто глупо, если после работы я поеду домой, чтобы ждать, пока ты меня заберешь. Если я прямо из консерватории поеду к тебе, наш вечер начнется раньше.

Такую логику трудно было оспорить.

— Ну ладно, один раз я смогу это пережить.

— Я так тобой горжусь. И если ты не откажешься от позднего ужина, я могу по дороге купить что-нибудь поесть.

— В этом нет необходимости. Я поручу миссис Хилл состряпать что-нибудь, что сохранится в съедобном виде до твоего прихода.

— Так даже лучше. А если нужно будет разогреть — не вопрос. Может быть, я и не особый кулинар, но, в отличие от тебя, умею пользоваться микроволновкой.

Губы Уильяма дрогнули.

— Я тоже, к твоему сведению. Как получилось, что мне досталась такая острая на язычок девушка?

— Наверное, просто повезло.

Ее слова повисли в воздухе, и на лице Уильяма воцарилась довольная улыбка. Его охватило состояние томного покоя, веки отяжелели.

— Уильям?

Он вздрогнул от неожиданности, услышав ее голос, и открыл глаза.

— Да?

— Мне показалось, что ты слегка задремал.

Он не сомневался, что так оно и было, но не собирался это признавать.

— Нет, я просто расслабился.

— Угу, — похоже, это прозвучало не слишком убедительно. — Давай-ка лучше пожелаем друг другу спокойной ночи, и ложись спать.

Ему ужасно не хотелось прощаться с ней, но он осознавал, что, если разговор продолжится, он рискует позорно захрапеть прямо в трубку.

— Я рад, что ты позвонила.

— Я тоже. Сладких снов тебе, увидимся завтра.

— Спокойной ночи, Лиззи. — Я люблю тебя.

divider

Элизабет повесила трубку и вернулась в гостиную. Джейн оторвалась от стопки юридических документов и взглянула на неё.

— Ну, как там Уильям?

Элизабет плюхнулась рядом с ней на диван.

— Сонный, но в остальном всё хорошо.

— Ты знаешь, что сейчас просто светишься? А вы ведь всего лишь поговорили по телефону. Ты готова, наконец, признать, что влюбилась?

Элизабет закусила губу, но не могла сдержать улыбку.

— Похоже, дело к тому идёт.

— И что тебя останавливает?

— В нём порой проявляются черты, которые ставят меня в тупик. Это какая-то другая его сторона, к которой он меня не подпускает… Не знаю, получится ли у меня объяснить.

Джейн положила свои бумаги на кофейный столик.

— Но ты же и не можешь на этой стадии знакомства знать о нём любую мелочь. В конце концов, и ты ведь ему не всё о себе рассказала.

— Я говорю не об этом. Не о том, как звали его первую любовь, которая разбила ему сердце, или в каком возрасте у него был первый секс. У него есть какие-то более значительные тайны. Как будто часть своей личности он держит под замком и никому не показывает.

— И ты боишься того, что он скрывает.

— Верно. В конце концов, это я уже однажды проходила.

Джейн кивнула.

— Я понимаю, почему это так тревожит тебя. Но это вовсе не означает, что он нарочно хочет ввести тебя в заблуждение. Мне кажется, что он просто из тех людей, которые неохотно открываются перед другими. Чарльз однажды сказал мне, что несмотря на то, что они с Уильямом были в колледже самыми близкими друзьями, у него никогда не было чувства, что он до конца его знает.

— Мне знакомо это чувство. И пока Уильям не продемонстрирует мне хотя бы часть того, что он так тщательно скрывает, я не смогу ему доверять. Но зато, тем временем, я начала борьбу со своими «возвратами в прошлое».

— Я так горжусь тобой, Лиззи, — сказала Джейн, потрепав сестру по руке. — Я знаю, как это нелегко — найти в себе мужество, чтобы разобраться в том, что тогда произошло.

— Я просто не хочу, чтобы каждый раз, когда мы с Уильямом сближаемся, мои воспоминания всё портили. И кроме того, я делаю из мухи слона. Я сама была виновата. Я позволила Майклу воспользоваться моей наивностью, но теперь пора об этом забыть и двигаться дальше.

— Я не могу согласиться с твоей оценкой происшедшего.

Они спорили об этом не в первый раз.

— Но тебя там не было. А я была. И я могу винить только саму себя.

— Ты не должна быть так сурова к себе.

Элизабет решила, что настала пора сменить тему. Она переменила позу и взгромоздила босые ноги на кофейный столик.

— Я сегодня говорила с Роджером, и он сказал, что берётся вместе с ребятами обеспечить напитки на вечеринке.

В пятницу Джейн и Элизабет собирались устроить вечеринку в честь дня рождения Шарлотты. Упомянутые «ребята» были мужской частью джаз-банда «Золотые ворота», который был связан с Шарлоттой через Роджера, ударника. Элизабет не переставала удивляться тому, что эти двое до сих пор были вместе. В словаре Шарлотты три месяца с одним и тем же мужчиной обозначались выражением «лебединая верность».

Джейн улыбнулась.

— Ну конечно, ты сама понимаешь, что это значит. Несколько ящиков пива, текила и, может быть, одна бутылка дешевого вина. Нам нужно подумать о том, чтобы купить вина получше, а также безалкогольных напитков и воды в бутылках.

— Я могу этим заняться.

— Нет, я сама справлюсь. Я знаю, у тебя и так напряженная неделя. Бокалы я тоже возьму на себя — уверена, что им это и в голову не придет.

— Спасибо, Джейн. А я сегодня заказала закуски и решила все вопросы с тортом. Единственная проблема заключается в том, что в пятницу у меня состоится заседание кафедры, так что я освобожусь позже, чем рассчитывала, и не смогу помочь с подготовкой стола и помещения.

— Ничего. Я попрошу Китти мне помочь. Она только обрадуется возможности уйти с работы на несколько часов раньше.

Элизабет в этом не сомневалась. Китти вполне справлялась с обязанностями помощника юриста под руководством Джейн, но ночные клубы Сан-Франциско интересовали ее куда больше, чем рутинные дела, которые ей поручались по работе.

— Хорошо быть начальницей — столько маленьких преимуществ, а? Ну что ж, похоже, все вопросы решены.

— Уильям придет на вечеринку?

— Да, я вчера его пригласила. Мне только хотелось бы, чтобы… в общем, мне не нравится, как он ведет себя в твоем присутствии. Надеюсь, в пятницу он будет полюбезнее.

— Думаю, он просто испытывает неловкость из-за всего, что тогда произошло, — тихо сказала Джейн. — Лично я даже рада, что у Чарльза есть такой верный друг. И, кстати…

— Что? — Элизабет заметила, как напряглась сестра.

— Он подумывает о том, чтобы прилететь на вечеринку.

— Так Чарльз тоже будет? Ты шутишь!

— Шарлотта сказала, что он услышал об этом от ребят из группы, и они его пригласили.

— Что ж, это звучит многообещающе, — глаза Элизабет заблестели. — Он почти не знаком с Шарлоттой, значит, он приезжает ради того, чтобы увидеться с тобой.

— Необязательно. Возможно, он просто хочет сыграть джем-сейшн с ребятами, — я уверена, что он возьмет с собой саксофон. Знаешь, я созрела для чашки чая. Ты будешь?

— Пожалуй, да.

Сестры отправились на кухню.

— И кроме того, — продолжала Джейн, — как я уже сказала на днях, между нами ничего не изменилось.

— Откуда тебе знать? Может быть, он послал своего дражайшего папочку куда подальше.

— Если бы он это сделал, он бы позвонил мне, а не стал ждать большой шумной вечеринки, чтобы сообщить об этом. И кроме того, есть и еще одна проблема, — Джейн закусила губу и поставила чайник на плиту. — Я пригласила Джордана.

— Джордана? — сдвинула брови Элизабет. — Ах да, припоминаю, это парень, с которым ты познакомилась в Розингсе.

— Верно. Он позвонил мне вчера и пригласил в пятницу на ужин. Я объяснила, что не смогу, потому что организую вечеринку, и он сказал, что, должно быть, это будет весело.

— И тебе пришлось его пригласить.

Джейн вздохнула.

— Мне показалось, что не пригласить его в этой ситуации было бы невежливо. А может быть, это и к лучшему. Чарльз увидит, что у меня всё в порядке и что ему не следует себя корить за то, что случилось, и беспокоиться за меня.

— Скорее всего, он будет страшно ревновать, — предположила Элизабет. — Когда он увидел тебя с Джорданом в Розингсе, ему это сильно не понравилось, а вы ведь всего лишь болтали. Так что если он увидит его на дне рождения Шарлотты, он будет зол, как черт.

— Значит, по-твоему, мне лучше попросить Джордана не приходить? Не знаю, какую отговорку придумать, но…

— Господи, да нет, конечно! Приступ ревности — это, возможно, именно то, что доктор прописал. Пусть Чарльз увидит, что ты не сидела всё это время дома в тоске по нему.

— Шарлотта тоже так сказала, но я не хочу расстраивать Чарльза. Конечно, вовсе не факт, что он расстроится. В конце концов, у него ведь теперь есть Елена.

— Ой, да перестань ты. Ему нет никакого дела до Елены, а ей от него нужен только лишь гардероб, полный вещиц от «Прада» — готова поставить на это свою следующую зарплату. Он до сих пор без ума от тебя.

— Лиззи…

— Как ты могла этого не заметить на приеме в Розингсе? Он не сводил с тебя глаз, выглядел совершенно несчастным, когда Елена висла у него на руке, и явно лелеял планы вырубить Джордана, ударив его по голове той стрёмной деревянной скульптурой, которая стояла в холле.

Джейн, которая рассеянно смотрела на струйку пара, появившуюся из носика чайника, не смогла сдержать улыбку.

— Той, которая похожа то ли на жирафа, то ли на пальму, но мы с тобой так и не решили, на что больше?

— Точно. — Элизабет озорно прищурилась. — Честное слово, я видела, как Чарльз переводил взгляд с неё на Джордана, и в глазах у него горел недобрый огонёк.

Со смехом Джейн достала из шкафчика две кружки и поставила их на стол.

— Спасибо, что развеселила. Правда, странно? — каждая из нас так уверена в том, что у другой на любовном фронте всё отлично, и при этом мы чувствуем себя так неуверенно, когда речь заходит о наших собственных романах.

Элизабет сжала руку сестры.

— Хорошо, что мы есть друг у друга, а то мы были бы совсем безнадежны.

divider

Darcy penthouse living room На следующий вечер часы в библиотеке Уильяма пробили 10 раз, нарушив тишину пентхауса. Элизабет услышала их приглушенный звон из гостиной, где они с Уильямом сидели рядышком на диване, занимаясь каждый своим делом. Ну, во всяком случае, Элизабет занималась делом. Она уже успела проверить целую стопку работ и теперь напряженно вглядывалась в экран ноутбука, который стоял у неё на коленях.

Уильям якобы провёл вечер, изучая документы, присланные ему Соней, но Элизабет чувствовала, что привлекает его внимание намного сильнее, чем контракты и деловые письма. Ей нравилась тихая интимная обстановка, в которой они провели вечер, и то, как он время от времени поглаживал ее по руке или играл с локоном ее волос. Это несколько отвлекало ее от работы, но жаловаться на столь приятное отвлечение она бы не стала.

— Я слышала, что Чарльз Бингли собирается приехать на день рождения Шарли, — заметила она как бы между прочим. Она решила, что не помешает провести небольшую разведку.

Уильям кивнул.

— Я пригласил его остановиться у меня на выходные.

— Звучит опасно, — пошутила она, — холостяцкая берлога и двое безумно сексуальных холостяков.

— Двое? — поднял бровь Уильям.

— Ну хорошо. Один безумно сексуальный, а второй — ну, скажем так, слегка. Но теперь тебе самому придется решить, кто есть кто.

Уильям широко заулыбался, но вскоре улыбка его угасла.

— Боюсь, это означает, что мы с тобой практически не увидимся в эти выходные, потому что мне нужно будет его развлекать. Мне очень жаль, что так вышло. А я-то надеялся, что, может быть, мы с тобой поедем в тот кинотеатр под открытым небом.

— Ничего. Когда-нибудь мы все же туда попадем. Зато я смогу за выходные подогнать все хвосты, которые у меня накопились на работе.

Элизабет была разочарована по двум причинам. Во-первых, она собиралась провести уикенд с Уильямом. Но что еще хуже, Уильям, по-видимому, и не предполагал, что Джейн и Чарльз воссоединятся, поскольку в таком случае Чарльз большую часть времени намеревался бы провести с Джейн, а не в сугубо мужской компании Уильяма. Или мы могли бы сходить куда-нибудь все вчетвером. Это было бы здорово.

Она поставила ноутбук на кофейный столик, потянулась и с наслаждением покрутила головой, давая отдых мышцам после того, как долго сидела, сгорбившись, за компьютером. Уильям подвинулся к ней и сильными руками начал массировать ей шею и плечи. Когда же он отвёл в сторону ее волосы и она почувствовала, как к шее прикасаются его тёплые губы, она едва сумела подавить стон. Испугавшись того, как она может отреагировать, если он продолжит ласки, она вскочила на ноги.

— Музыка кончилась, — неловко объяснила она. — Я поставлю другой диск.

Уильям молча и внимательно посмотрел на нее, но когда заговорил, то, против ее опасений, ни словом не обмолвился о ее неожиданном побеге с дивана.

— Если тебе интересно, у меня есть потрясающая запись «Дон Жуана».

Она прошла на другой конец комнаты и просматривала его коллекцию дисков.

— Сейчас, пожалуй, нет. Я бы предпочла Билла Эванса… или, может быть, даже Уильяма Дарси.

— Уильям Дарси в полном твоем распоряжении, но тебе нужно подойти сюда, чтобы его получить.

Элизабет развернулась, чтобы увидеть его полулежащим на диване в небрежной позе султана, с распутным блеском в глазах.

— Вы очень плохой, сэр.

— Нет, я хорош, — ответил он шёлковым голосом, приподняв брови так, что не оставалось никаких сомнений по поводу того, что он имел в виду.

Обычно он был таким серьёзным и основательным, что его редкие рискованные замечания мгновенно выводили ее из состояния равновесия. Она изо всех сил постаралась не покраснеть, ответив настолько беззаботным тоном, насколько сумела:

— Ну, если ты сам так говоришь.

— Я бы с удовольствием это продемонстрировал.

Но ты не можешь. Пока что не можешь. Тебе доктор запретил. По крайней мере, я думаю, что он запретил именно это. Но это даже к лучшему, потому что и я ещё не готова, как бы часто я ни думала о том, чтобы заняться с тобой любовью. Ее страшила мысль о том, что она может испортить этот счастливый момент внезапным приступом паники, и поэтому, прежде чем позволить их отношениям перейти на новый уровень близости, она намеревалась раз и навсегда покончить со своими страхами.

Она отвернулась и продолжила перебирать его CD, чувствуя, как его взгляд с другого конца комнаты прожигает ее насквозь. В конце концов, она схватила первый попавшийся джазовый диск и поставила его в проигрыватель. Когда она вновь повернулась к Уильяму, комнату заполнило печальное пение саксофона Джона Колтрейна.

— Великолепный выбор. «Колтрейн для влюбленных», да?

Она не обратила внимания на название диска и теперь прикусила губу, боясь, что он решит, будто она выбрала именно этот диск из каких-то скрытых побуждений. Хотя, может быть, моё подсознание как раз таки отметило название альбома, так что я стала его жертвой.

Когда она подошла к Уильяму, тот встал на ноги.

— Прошу вас оказать мне огромную честь и потанцевать со мной, мисс Беннет.

Она медленно сделала шаг навстречу его объятиям, и они начали слаженно двигаться под музыку, улыбаясь и не сводя друг с друга глаз.

— Должна сказать, мне бы намного больше нравилось работать по вечерам, если бы все они заканчивались приглашением на танец, тем более от такого красавца-мужчины, как ты.

На щеках у него появились довольные ямочки.

— О, благодарю вас, мэм.

После этого они погрузились в молчание, Элизабет положила голову ему на плечо. Она всегда отмечала, как гармонично они танцуют вместе, как хорошо чувствуют их тела движения и ритм партнера. Интересно, эта гармония сохранится, когда мы… Она вся затрепетала, пораженная видением, спровоцированным этой непрошеной мыслью.

— С тобой всё в порядке? — Он крепче прижал ее к себе.

Она повернула голову, чтобы встретить его встревоженный взгляд.

— Да, всё прекрасно.

Он наклонился к ней, и их уста встретились в мягком поцелуе, за которым последовал другой, и ещё один, и следующий. Они то нежно соприкасались губами, то игриво клевались, то легонько покусывали друг друга, танец их языков напоминал схватку мангуста с коброй. Вскоре, однако, игра уступила место страсти, и они перестали даже делать вид, что танцуют, а просто стояли, беспомощно вцепившись друг в друга и слившись в яростном, жадном, головокружительном поцелуе.

В груди Уильяма зародился низкий стон, и руки его поползли вниз по ее спине, обхватили ее за бедра и притянули к себе. Она почувствовала животом силу его возбуждения, и, растворяясь в его объятиях, подумала со странной смесью сожаления и облегчения, что скоро им придётся остановиться.

Несмотря на своё пламенное желание скорейшего и окончательного выздоровления Уильяма, Элизабет обнаружила по крайней мере одну положительную грань в предписании врача об ограничении его сексуальной активности. Она могла позволить себе расслабиться и полностью отдаться страсти — во всяком случае, до определенной степени — не беспокоясь о том, что её пыл спровоцирует его на действия, которые пока что были для нее неприемлемы. Хотя она сомневалась в том, что Уильям с ней согласился бы, но для неё это было тем самым добром, без которого нет худа, так как давало ей время, которое было необходимо, чтобы настроиться на более интимные отношения.

Она обвила его шею руками и крепко поцеловала, позволив себе выплеснуть наружу хоть часть того всепоглощающего желания, которое завладело ею, и с наслаждением ощутив, как он затрепетал в немедленном отклике на это проявление страсти. Он начал потихоньку отступать назад, не отпуская её, пока не упал на диван, потянув её за собой так, что она оказалась у него на коленях.

— Я бы так хотел, чтобы ты весь вечер просидела здесь, — прошептал он ей на ушко, покусывая мочку, от чего у неё по всему телу забегали искорки.

— Почему-то мне кажется, что тогда бы я мало успела сегодня сделать, — сказа она мягко, одной рукой гладя его по волосам, а другой обнимая за шею.

— А у тебя еще много работы? Впрочем, я все равно тебя не отпущу, независимо от ответа.

— Вот как? — Она смерила его взглядом, который был задуман как вызывающий, но не вышел таковым, поскольку меньше всего на свете она хотела сейчас расстаться с теплом его объятий. — Ну, вообще-то, я ничего против не имею. Я на сегодня сделала уже достаточно.

— Ты имеешь в виду работу, — откликнулся он с озорным блеском в глазах. — Но я могу назвать пару вещей, которым ты уделила непростительно мало времени. — И, видимо, с намерением немедленно исправить этот дисбаланс, он зарылся рукой ей в волосы и притянул ее лицо к себе для долгого, жаркого поцелуя.

Некоторое время спустя она услышала, как часы отбили половину, и оторвалась от него.

— Уже поздно, — выдохнула она.

— Всего-то пол-одиннадцатого. — Эти слова прозвучали не очень внятно, так как его губы в этот момент медленно, но верно прокладывали огненную тропу вдоль ее подбородка.

Элизабет попыталась отстраниться, но ей не хватало для этого силы воли. Вместо этого она жалобно сказала:

— У меня завтра первое занятие начинается в 8 утра, а последнее заканчивается в 10 вечера. Если я сегодня не высплюсь, то просто не доживу до завтрашнего вечера.

Уильям в это время был занят тем, что покрывал мелкими поцелуями ее шею, и она почувствовала, как в ней опять разгорается пламя желания.

— Ты можешь остаться здесь, — сексуально пророкотал он. — Скажи лишь слово, и мы отправимся в постель прямо сейчас.

Его дыхание было учащенным и поверхностным, и она чувствовала, как колотится сердце у него в груди. Ужаленная страхом, на этот раз она всерьёз отстранилась от него.

— Нет, мы не можем. Ты же сам это знаешь.

Он глубоко и прерывисто вздохнул, и ей показалось, что она увидела в его глазах разочарование. Но почему? Он же сам знает, что сказал доктор. Если только я не ошиблась в предположениях…

— Я имел в виду, что мы можем просто спать вместе, в буквальном смысле, — пояснил он, все еще не в состоянии восстановить дыхание. — Я знаю, что всё остальное сейчас под запретом. — Он помолчал и заглянул ей в глаза, поглаживая ее по голове. — Но я бы так хотел заснуть, держа тебя в объятиях.

Если бы их ситуация была другой, она бы легко поддалась нежной мольбе, читавшейся в его карих глазах. Но она решительно покачала головой.

— Когда-нибудь, я думаю, это будет просто здорово. Но сегодня я лучше поеду домой.

Элизабет высвободилась из его объятий и, пошатываясь, встала на ноги. Ясно было, судя по его словам о «запрете», что ситуацию с врачом она расшифровала правильно. Но она боялась, что Уильям — да и она сама, если уж быть до конца честной — не сможет противостоять искушению, которое представляла бы ночь, проведенная вместе в его постели. А если с ним что-нибудь случится, я себя возненавижу.

Она собрала свой портфель и отправилась в кухню за сумочкой, Уильям шел за ней по пятам.

— Прежде чем ты уйдешь, — сказал он, — у меня есть для тебя подарок. Я хотел вручить его за ужином, но мы заговорили о других вещах, и я забыл.

Он взял со стола коробку средних размеров и протянул ей. Она открыла крышку и обнаружила внутри еще одну коробку, с изображением логотипа известной компании, производящей мобильные телефоны. Она, в недоумении нахмурившись, взглянула на него, открыла вторую коробку, и в ней оказался мобильный телефон и набор аксессуаров к нему.

— Я не понимаю, — произнесла она медленно, хотя подозревала, что всё поняла правильно.

— У тебя не было сотового телефона. Ну, а теперь есть. Всё оплачено — телефон, подключение на два года вперед и куча минут. Я даже сегодня зарядил его для тебя. — Он сиял, как маленький мальчик, которому удалось совершить какой-то невероятный подвиг.

Элизабет страшно не хотелось его разочаровывать, но выбора у нее не было.

— Уильям, это очень мило с твоей стороны, но я не могу это принять.

— Почему? С каких это пор мужчина не может купить подарок для своей девушки?

— Но… — Элизабет с трудом подбирала слова, чтобы объяснить. — Я не могу это воспринимать как подарок. Ну, скажем, если бы ты попытался внести взнос по кредиту за мою машину или оплатить мой счет за электричество, ты бы ведь понял, почему я против этого?

— Если бы у тебя не хватало денег на подобные вещи, надеюсь, ты приняла бы от меня помощь.

— Но ты же не можешь ни с того ни с сего преподнести мне это как подарок, верно? Ты бы подумал о том, чтобы сделать мне подобное предложение лишь в том случае, если бы знал наверняка, что мне это нужно.

— Ну хорошо, да, — нетерпеливо отмахнулся он.

— Прекрасно. Значит, по этому вопросу мы друг друга поняли. Но для меня мобильный телефон попадает примерно в ту же категорию. Это такая вещь, за которую, если она мне понадобится, я должна заплатить сама.

— Но мне не нравится то, что ты ездишь по ночам одна — и без телефона. Я за тебя волнуюсь. И к тому же, если бы у тебя был сотовый, мне было бы легче… нам было бы легче связываться друг с другом.

— Я понимаю. Но для меня это все равно, как если бы ты предложил мне оплатить счет по моему стационарному городскому телефону.

Уильям скрестил руки на груди, на лице его явно читалось напряжение.

— Почему тебе всегда надо всё усложнять? Почему ты не можешь просто взять телефон и сказать спасибо, как сделала бы любая другая женщина в мире?

Элизабет больно кольнуло это его раздраженное замечание.

— Может быть, тогда тебе лучше найти одну из этих многочисленных женщин, потому что, видимо, с ними тебе будет лучше, чем со мной.

— Я этого не говорил. — Его губы были плотно сжаты, а глаза пылали.

Она готова была схватить со стола сумочку и выскочить за дверь, радуясь тому, что ее машина припаркована внизу и она может сбежать от этого избалованного упрямого ребенка, живущего в теле взрослого мужчины. Но, уже поворачиваясь, чтобы уйти, она увидела в его глазах нечто, что заставило ее приглядеться к ним повнимательнее. Его злость была лишь тонким поверхностным слоем, а под ней она увидела, что он глубоко уязвлен, и заставила себя успокоиться и рассмотреть ситуацию с его точки зрения.

Это был первый подарок, который он ей сделал, если не считать многочисленных букетов, а она его отвергла. Более того, когда он покупал эту вещь, то надеялся, что благодаря ей они станут еще ближе друг к другу. Возможно, ему показалось, что ее отказ распространяется и на эту идею. И, скорее всего, он прав, говоря, что любая другая знакомая ему женщина приняла бы этот подарок с благодарностью и не стала бы поднимать столько шума. Но только не я.

Элизабет всегда, даже будучи маленькой девочкой, яростно защищала свою независимость. В течение тех нескольких лет, когда она вела в Нью-Йорке полуголодное существование безработной актрисы, она не раз отвергала помощь, которую ей предлагали отец, бабушка и даже Джейн. Теперь, когда она достигла некоторой финансовой состоятельности, ее гордость было уже не так легко задеть, но оставались другие поводы для беспокойства. Уильям, со своим почти беспредельным богатством, мог легко хватить через край в стремлении проявить щедрость, и ей необходимо было пресечь эти попытки в зародыше. Это будет нарастать, как снежный ком. Сначала телефон. Затем он решит, что у меня недостаточно надежная машина, и захочет купить мне новую. Потом он снимет мне отдельную квартиру, чтобы мы с ним могли там уединяться. И я буду чувствовать себя содержанкой. Она глубоко вздохнула и приняла решение.

Он продолжал стоять всё в той же позе, высокий и неприступный, наблюдая за ней в настороженном молчании. Она подошла к нему ближе, нарочно двигаясь медленно, чтобы посмотреть, не отступит ли он от нее, но он твердо стоял на месте.

— Прости меня, — сказала она мягко, — мне не следовало так говорить. Я бы жутко расстроилась, если бы ты нашел другую женщину. — Она погладила его руки, все еще скрещенные на груди.

Через мгновение глаза его блеснули, и он расплел руки, переместив их к ней на талию и мягко притянув ее к себе.

— Меня нисколько не интересуют другие женщины, — надувшись, проворчал он. — И не интересовали с того самого дня, когда мы впервые встретились. — Она увидела, как его глаза наполняются теплом. — И вообще, пожалуй, больше всего мне в тебе нравится как раз то, что ты не похожа ни на какую другую женщину, до какого бы бешенства это меня порой не доводило.

Она улыбнулась и потрепала его по щеке.

— Будь осторожен со своими желаниями.

С коротким смешком он кивнул:

— Вот именно. — И, наклонившись к ней, нежно поцеловал.

Наложив шину на раненое самолюбие, она перешла к более сложной части своего плана.

— Теперь что касается телефона. Скажи, Соня купила тебе новый? Ты говорил, что собирался попросить её об этом из-за ерунды с голосовой почтой.

— Пока нет. Она хотела сперва хорошенько изучить и сравнить различные компании.

— В таком случае, почему бы тебе не взять этот телефон себе? А я завтра же пойду и куплю себе другой. Мне нравится мысль о том, что так нам будет проще связаться друг с другом. И если это поможет тебе не так сильно беспокоиться за меня, этому я тоже буду только рада.

— Тогда почему ты не хочешь взять этот? — Его лоб все-таки пересекла маленькая сердитая морщинка.

— Потому что я одна из самых до безобразия независимых женщин, которых ты встречал в жизни, не говоря уж о том, что самая упрямая. И для меня очень важно сделать эту покупку самой.

Он со вздохом покачал головой.

— Ладно, твоя взяла. Но пока что у меня есть одно условие.

— Какое?

— Возьми этот телефон, пока не купишь другой, пусть хотя бы только на сегодня. Тогда мне не придется волноваться о том, что ты поехала домой одна.

Элизабет притянула его голову к себе и ласково поцеловала, глубоко тронутая его заботой.

— Хорошо, договорились.

— Вот, сейчас я тебе покажу, как он работает, — сказал он, открывая телефон. — Чтобы, если тебе понадобится позвонить, пока ты едешь домой, ты знала, как это сделать.

— Боже мой — неужели это тот же самый человек, который в мае признавался мне, как ненавидит мобильный телефон?

Уильям пожал плечами.

— Это было до того, как я начал говорить по нему с тобой.

Элизабет чуть было снова не поцеловала его, но вместо этого взяла телефон и стала его рассматривать.

— У Джейн точно такой же; я разберусь. — Она положила телефон в сумочку и улыбнулась ему. — Проводишь меня до машины?

— Как будто ты можешь мне запретить.

Она позволила ему одержать маленькую победу и понести ее портфель, удержавшись от замечания о том, что если уж она дотащила его до пентхауса, значит, в состоянии была и снести вниз. К тому времени, когда они оторвались от продолжительного основательного прощального поцелуя на парковке у входа в дом Уильяма, интимная теплота первой части вечера была восстановлена.

Поездка до дома была короткой, но она знала, что должна сделать на полпути. Остановившись на светофоре, она достала из сумочки телефон и набрала его номер.

— Привет, Лиззи.

Она улыбнулась.

— Как ты узнал, что это я? Ах, ну да, какая же я дурочка. Телефон же пишет, кто тебе звонит.

— Вообще-то, нет. Я записал этот номер, но еще не внес его в память. Но мне не нужен определитель номера, чтобы узнать, что это ты. Ты что, уже приехала домой?

— Не совсем.

— Тогда не вешай трубку, пока не приедешь. Только будь осторожна — я не хочу, чтобы ты отвлекалась от дороги.

И она сделала так, как он предлагал, и потом разговор продолжался еще, и закончился лишь тогда, когда оба они свернулись калачиком каждый в своей постели и унеслись в страну грёз, в которой большую часть ночи им предстояло видеть во сне друг друга.

------
* – Кольца, которые выпускники получают на память о школе. Обычно золотые или платиновые, реже серебряные, как правило, с камнем, соответствующим одному из цветов школы. На внешней стороне кольца выгравирована эмблема и/или девиз школы и год выпуска, на внутренней — имя или инициалы выпускника. Часто парень и девушка обмениваются своими школьными кольцами — в таких случаях он носит ее кольцо на мизинце, а она его — на шее, на цепочке.

 

Рояль